Поймать балерину
Шрифт:
– Не плачь, бабочка. Этого было не избежать.
От этих слов стало еще горше на душе, и я, вывернувшись из его руки, не выдержала и разрыдалась, уже во второй раз за этот вечер.
– Господи… Ну зачем ты приехал? Ты мне только боль… Только несчастья… У меня же все… Я же думала… Зачем? Зачем? Зачем?
Он присел передо мной на корточки опять, развел силой ладони, закрывающие лицо и ответил:
– Потому что я без тебя не живу.
– А я с тобой не живу! – выкрикнула я ему в лицо, уже не заботясь, как он это воспримет. Я ощущала небывалую смелость сейчас,
Словно то, что он со мной опять сотворил, отпустило какие-то сковывающие доселе грани. Мне стало безразлично, как он поступит потом со мной. Ударит, хотя никогда не трогал таким образом, утащит с собой, чтоб запереть в доме или каюте корабля, идущего обратно в Европу, убьёт, чтоб никому не доставалась…Словно плотину прорвало, и все мои силы ушли на эту эмоциональную бессвязную речь, нужную сейчас исключительно мне.
– Я с тобой умираю! Понимаешь? Умираю! Ты меня не слышишь, никуда не выпускал, заставлял… Я для тебя – не бабочка! Я для тебя – игрушка, которую можно просто выбросить, забыть, засунуть в дальний шкаф! И вытаскивать только, когда тебе нужно! А я – живая, понимаешь? Живая! Я не хотела тебя! Я не хотела твоих… Твоего внимания! Я хотела только жить свободно, делать то, что мне хочется!
– Вот как? – он резко встал, опять достал портсигар, вынул сигарету и тут же скомкал ее в кулаке, - делать то, что хочется? И чего же тебе хочется, глупая ты бабочка? Танцевать на потребу пьяному ворью? Да? Крутить ножками перед толстосумами? В варьете?
– Здесь не варьете!
– А там, откуда я тебя взял – именно оно и было! Или было бы. Это просто следующий шаг.
– Даже если и так, это было бы мое решение! Мой выбор! А ты меня просто… Как комнатную собачку…
– Ты поэтому сбежала? – он опять приблизился, дернул на себя, заставив встать.
От резкого движения я, вскрикнув, упала ему на грудь, уперлась ладонями , пытаясь отстраниться. Во мне клокотала ярость и какое-то, похожее на боевое, берсеркерское безумие, когда уже не важно, что вокруг, и что будет потом.И потому я смотрела на своего мучителя без страха:
– Да, поэтому! – выкрикнула ему в лицо, - да! Я – человек! Я – танцовщица! И я не для того покидала своих родных, чтоб оказаться в твоем… плену!
– Это не плен, глупая, - его руки , словно против воли их хозяина, сминали шелк халата, норовя опять пробраться к голому беззащитному телу, - это – защита.
– Я не просила! И не хотела! И сейчас! Сейчас не хочу!
Как у меня хватало сейчас силы и уверенности отвечать ему? Я сама не понимала, и потом, наверняка, не пойму.Так же, как и не пойму, почему Даниэль, после всего, что сейчас между нами было, слушал меня, а не тащил, по своему обыкновению, в логово.
– То есть, - он добрался до груди, грубо смял ее, заставив меня выгнуться и еле сдержать стон, - ты сейчас плакала, потому что сама хотела? Так?
– Так… Боже…
Его грубые пальцы дарили привычно сладкую боль, от которой тело мое снова начинало гореть. Даниэль это знал, чувствовал. И использовал очень подло, в борьбе со мной, чтоб получить свое.
– И ты всем довольна?Ладонь оставила
– Да! Довольна!
– И я… - тут он еще сильнее сжал меня, выдыхая прямо в губы, - тебе не нужен?
– Да…
– Совсем?
– Да…
Даниэль пару мгновений смотрел мне в глаза, и в его взгляде читалось совершенное безумие, холодное и в то же время обжигающее.А затем он резко отпустил меня.Не удержавшись на ногах, я рухнула опять на многострадальную кушетку, машинально прикрывая полуголую грудь ладонью.
– Хорошо, - кивнул он холодно и мертво, лицо его потеряло всякое выражение.
Раньше я бы до полусмерти испугалась, потому что именно с таким лицом Дикий Даниэль разговаривал с недругами. Которых я после никогда не видела не только в его компании, но и вовсе.Но сейчас я упрямо задрала подбородок и ответила ему вызывающе спокойным взглядом. Только пальцы на шелке халата подрагивали.
– Хорошо, - повторил он, - я подожду, пока сама придешь.
– Этого не случится.
– Случится.
Он усмехнулся и резко дернул дверь гримерки. За ней обнаружилась парочка знакомых лиц его приспешников-друзей, и стала понятна уверенность Даниэля, что никто нас не побеспокоит.Посмотрела бы я на того, кто решился бы побеспокоить…Легран, не глядя на меня и не прощаясь, покинул гримёрку, плотно закрыв дверь.
А я так и осталась сидеть, бессильно свесив одну руку на кушетку и вяло прикрывая грудь другой.В голове было невероятно пусто, из тела словно ушли все силы.
Моя злость, мое боевое безумие испарились, оставив после себя лишь горечь и опустошение.Я машинально провела пальцами по бедру, пытаясь запахнуть разорванный халат и натолкнулась на красные пятна от жестких пальцев Даниэля на голых бедрах.Скорее всего, на груди шее такие же… Он никогда не был аккуратен… Ни в чем. И, возможно, сейчас он все сделал специально…
Понимание того, что случилось, и чем может завершиться это мое безумие, оглушило еще больше.
Если… Если судьба опять будет против меня, то недолго я протанцую. И здесь дело даже не в притязаниях мистера Ёрока, или Даниэля, а в том, что беременных танцовщиц не бывает.
Я положила ладонь на свой живот и улыбнулась.Неожиданно для себя, в первую очередь.Пусть будет, как будет.Я приму любой вариант. И выживу в любом случае.И нет, к Дикому Даниэлю я никогда не вернусь. Ни при каких обстоятельствах.
Новые партнеры
– Легран, вы опять выигрываете, это уже даже не смешно! – Морган с досадой откинул карты и потянулся за сигарой.
– Не смешно, - Даниэль задумчиво оглядел гору фишек, привычно быстро перевел их в франки, усмехнулся.
Пожалуй, он мог бы этим зарабатывать здесь. Поразительно беспечные люди, эти американцы…
– Я же все просчитывал, как у вас появился валет?
– Думаю, вы хотите сказать, что я мошенничал, так? – Легран коротко глянул на партнера по партии, и тот тут же стушевался.