Поймать лаптем удачу
Шрифт:
Проснулась я от телефонного звонка. Неужели с работы? Черт, почему я до сих пор не привыкну, что я на больничном… На табло светилось имя Рина. Это мама Маши. Какая же я бессовестная! Каждый день собиралась ей позвонить, чтобы она не переживала за Машу, и все забывала. В долю секунды до меня дошло, что надо что-то соврать Рине. Правду ей говорить нельзя, она сразу сюда приедет, и будет постоянно навещать Машу. За ней могут проследить и убить мою Манюню. И здесь, дома, тоже опасно. Пришлось придумать отговорку, почему Маша до сих пор ей не позвонила.
— Тетя Рина, здравствуйте!
— Вика,
— Тетя Рина, успокойтесь! Это я во всем виновата! Маша звонила еще из аэропорта. Просила меня вам перезвонить и предупредить вас. В том городе было стихийное бедствие, телефонная связь и Интернет не работают, и не будут работать, пока связь не наладят. С ней все хорошо. Привет вам передавала. Простите меня. Я со своим графиком совсем все забыла.
— Вика, найди другую работу. Послушай, ты слишком молодая, чтобы там пахать. Здоровье надо беречь смолоду. Детей как потом рожать будешь?
— Да, тетя Рина, я уже об этом думаю.
Конечно, я думала не о детях. Но только сегодня я поняла, что впервые проснулась не от страха, что проспала.
— Вика, будь добра, как узнаешь что-нибудь о Маше, позвони мне, пожалуйста.
Неужели она поняла, что я соврала? Или предчувствие матери так тяжело обмануть? Меня снова замучили угрызения совести.
— Конечно, тетя Рина. Я постараюсь не забыть. Но лучше вы сами мне позванивайте. А то я опять забуду.
Конечно, я собиралась Машу убедить позвонить матери, как только она придет в себя. Это был самый лучший вариант. Поговорив с тетей Риной, я пошла в ванную, потом заварила себе кофе. Еще было время подумать. Так. И чего же я на похоронах хочу понять? Как себя будет вести Высоковский-младший? И так понятно. Будет со всеми рыдать, всем своим видом выражать глубокую, невыносимую боль от потери такого молодого старшего брата. Тогда зачем я туда еду? Ведь меня там могут убить. Стоит ли рисковать ради прощания с человеком, который меня дико раздражал, но очень вкусно накормил всего один раз перед своей смертью? Нет. Но есть предчувствие, что ехать надо. Может, я пойму, зачем они хотят убить меня и Машу? Может, пойму, почему ищут бриллианты, предназначенные для Маши? И как я это там пойму? Вот для этого надо съездить и на всех Высоковских посмотреть, увидеть весь их круг общения.
Я взглянула на часы — полдесятого. Пора одеваться. Я решила надеть свою одежду, но позаимствовать Машину черную кожанку и черный шарф, а еще темные очки. Проскочив в ее комнату, я стала рыться в Машиных вещах. Точно помню ее жатый черный шарф, он такой широкий, — то, что надо.
— Вик, без нижнего белья лучше.
Уже одетый, на диване лежал с книгой Гущин.
Черт! Черт! Черт! Как я про него могла забыть?! Стою тут в трусах… Я быстро схватила шарф и очки и бросилась в свою комнату.
— Ты куда? Я думал, ты ко мне. — Я услышала Сережины шаги. — Неужели ты забыла про меня? — прошептал он в щель двери.
— Я спешу. Поешь там… — Я не могла вспомнить, что же у меня есть в холодильнике, — чего-нибудь. И ложись спать. Тебе ведь сегодня в ночь?
— А ты куда? — спросил он за дверью.
— На похороны любовника моей подруги.
— А-а… — Немного помолчав, он сказал. — Я еду с тобой. Там меня хотя бы накормят.
— Я не останусь на поминки. Меня никто не приглашал.
— А я останусь. На похороны не приглашают, Вик. Пойду туда как журналист.
— Как…
Я вышла из комнаты уже одетой и начала перед зеркалом краситься. Он смотрел на меня изучающе.
— Как журналист, который составляет статистику смертности. Так что я еду с тобой. У тебя в холодильнике из готовых блюд только картошка с мясом. Я ее ел вчера, можно доесть на ужин, а обедать я буду чем?
— Приготовь себе. Мне некогда.
Я докрасилась и убрала косметичку.
— А тебе в ночь на смену. Куда ты собрался? Вдруг вернуться на работу вовремя не успеешь? Похороны же в Москве будут.
— Я возьму больничный. Не оставлять же тебя ночью одну.
Сережа подошел ко мне близко и так хищно посмотрел, что по мне пробежалось стадо мурашек. Я не могла понять мотивы его поведения.
— Брать больничный только для того, чтобы поесть на поминках — это безумие! — ответила я.
Я отчаянно пыталась хоть немного отойти от него, чувствуя, как покраснела до корней волос.
— Ты же понимаешь, что это не из-за поминок, Вика?
Он это прошептал мне в ухо. Я не выдержала и со всей силы оттолкнула его.
— Гущин, ты задолбал уже своими приколами!
— А я не прикалываюсь. У тебя неадекватное поведение. Как тебя можно оставить одну? Ты собралась на похороны любовника своей подруги, которые будут проходить у черта на куличках! Красишься, наряжаешься на них, как на свидание. Ко мне в комнату врываешься раздетой и тут же прячешься от меня. Это ты так играешь со мной? А вчера? Я вообще молчу! Что с тобой? Вик, ты будешь признаваться или нет?
Я не стала отвечать. Просто не могла. У меня был жар. Стыдно признаться, но от его голоса и близости, моя кровь закипала. Да, мне нравился Гущин, я даже немного была в него влюблена, но не как в мужчину. Хотя мой организм, видно, этого не хотел признавать. Я понимала, что Сережа, скорее всего, догадывается, почему я краснею. Может, поэтому он все смелеет и смелеет. Вообще, мне надо держаться от него подальше. А то я его пристрелю. Я вспомнила о пистолете и побежала за ним в свою комнату. У меня был травматический пистолет, я его еще в Борисоглебске купила. Но там им пользовалась всего один раз, когда меня подростки окружили, чтобы ограбить. Одному из них я выстрелила в коленную чашечку, он заорал, и все отвлеклись, а я, убегая, крикнула, что убью любого, кто за мной рванет.
— Не будешь, значит, — продолжал Гущин. — Вик, тогда я буду допытываться. Ты все равно у меня признаешься.
Мы вышли из подъезда. На поясе у меня был пристегнут пистолет «Иж». За черным пуловером его не было видно, а мне с пистолетом стало спокойнее.
— Едем на такси, — сказала ему я.
Глава 4.2
Кристина мне подробно объяснила, куда ехать и как дойти. Гущин всю дорогу сидел в телефоне и с кем-то переписывался. Я же, от нечего делать, уснула. На кладбище было полно народа, будто на рынке перед Новым годом. Я была шокирована. У нас в деревне, наверное, меньше родни и знакомых! Они случайно не армяне? Я точно знаю, что у армян на свадьбу и похороны приходят деревнями и даже городами. И если бы я очень захотела, то Кристину все равно не нашла бы. Вскоре я поняла, что собрались близкие друзья, одноклассники, однокурсники, друзья по увлечению конным спортом и по футболу и все, кто работает в трех организациях.