Поймать лаптем удачу
Шрифт:
Я схватилась за голову. Смеяться или хоть как-то реагировать на его выходки у меня уже не хватало сил.
— Давай признавайся, ты хотела заставить меня поревновать, вот и инсценировала свой побег с красивым блондином и стадом поклонников?
Хоть это было полным бредом, но мне вдруг так смешно стало, что я расхохоталась в голос.
— Я оценил, — продолжил Сергей. — Классно было. Хочешь, фото покажу?
Фото? Мое и Михаила? Я замерла. Сердце опять остановилось, стало трудно дышать.
— Ты что?
— Я спать.
Я быстро повернулась к выходу, чтобы он не заметил, как я опять краснею.
— Так я только начал разговор!
— Завтра
Я закрылась в своей комнате. Да что это со мной?
— Вик, у тебя получилось, я ревновал! — кричал из кухни он. — Хватит бегать с этим геем. Лучше признайся мне во всем. Какие там еще есть у тебя грехи? Я все прощу, Вик!
Я молчала. Сергей о чем-то догадывается. Не понимает, что происходит, вот и паясничает.
— Вик… Ви-ик… — шептал он в закрытую дверь.
— Чего тебе?
— А сказку на ночь? Я же гость, и потом, после кладбища страшно без сказки спать ложиться. А?
— Ты их на поминках наслушался. Мало, что ли?
— Так, то ужастики были! Вик, а Вик… Ты и грелку обещала…
— Обещала и забыла. Гущин, ты и сам себе хорошо сказки рассказываешь.
— Ну ладно, — предупреждающе сказал он. — Вот завтра я тебе такую сказку расскажу…
Глава 5.1
Я весь вечер и полночи ждала, пока Гущин насидится в Интернете и пойдет спать. Он, наверное, чашек двадцать кофе выпил, при этом все время что-то жевал. Потом убрался на кухне, пошел в душ. Я вдруг тоже захотела попить чаю и пошла на кухню. В груди защемило. Чистота, как при Маше… Так и кажется, что она сейчас выйдет, чтобы поболтать со мной, обсудить новый рецепт или вспомнить о свой неудавшейся семейной жизни.
На столе я увидела толстую тетрадь и карандаш. Открыла. Какой же ужасный у Гущина почерк! Ни одного слова не разобрать, словно китайская грамота или санскрит. Половина слова то по-русски, то неизвестно как написана. Я перевернула тетрадь и стала рисовать. Конечно же, я думала о Высоковском-младшем. Если он бабник, то какой у него взгляд? Я изобразила, как он стоял в комнатушке. Если он убийца, то каким он должен быть? Добавила ему пистолет и сделала более жестким лицо. Где я видела этот взгляд? Видела ведь где-то… Точно, фото на стенде в офисе, и еще когда он дрался в гараже. Так, а если он голубой — как он выглядит? Я попыталась изобразить его более жеманным. Получился полный бред, и я все перечеркнула.
— Ненавижу!
— Ты что не спишь? — Гущин стоял в трусах, сонный. — Время полтретьего ночи.
Это что, я вместо того, чтобы просмотреть документы, сидела и фигней страдала? Гущин пошаркал в туалет, а я захлопнула тетрадь и пошла в свою комнату. Как только легла, несмотря на злость на свою дурь, сразу же уснула. Снилась погоня. Стреляли в меня с разных ракурсов, но не попадали, и я всюду видела Мишину руку с пистолетом, направленным на меня. Я забежала в какой-то дом, и он пошел ко мне навстречу со зловещим выражением на лице, усмехаясь. Мне было страшно, страх меня буквально пронизывал. Я не могла пошевелиться. А Миша вдруг поцеловал меня. У меня защемило в боку, и от боли стало трудно дышать. Я проснулась и повернулась, затаив дыхание. Опять покраснела, и меня бросило в жар. Чуть погодя боль в сердце отпустила, и я смогла спокойно дышать. Вот нахал, даже во сне меня не оставит в покое. Довел меня до сердечного приступа… Я хотела посмотреть на мобильник, чтобы узнать, сколько времени, но вспомнила, что забыла
Я достала мобильник — пять утра. Завела будильник на полвосьмого и легла спать. Больше мне ничего не снилось. Даже показалось, что как только я дотронулась головой до подушки и закрыла глаза, сразу же зазвонил будильник на телефоне. Глаза не хотели открываться, а тело мое весило, наверное, целую тонну. Я еле заставила себя подняться и пойти в душ.
На кухне уже что-то шипело, и я было подумала, что это Машка, как вспомнила, что у меня теперь вместо Машки новый сожитель — Гущин.
После душа мне стало легче. Надо опять лезть в Машин гардероб за одеждой. Моя простенькая одежонка совсем не подойдет для похода в солидный офис.
Я вошла в кухню. Гущин раскладывал по тарелкам яичницу с поджаренной сосиской.
— Что так рано встала? — спросил он. — Я думал, ты проспишь до обеда.
— На работу надо идти.
Я посмотрела на тарелку. Так простенько. Не сравнится с тем, что мне готовил Павел. Есть не хотелось, но отказываться было некрасиво, он же старался. Поселился у меня по моей просьбе, да еще домработника заменяет.
— Зачем? Ты же на больничном.
— Да. Но мне надо искать новую работу.
— Понятно. — Гущин сел напротив меня. — И кем устроилась?
— Еще пока устраиваюсь. Секретаршей начальника.
— А сможешь? Ты же кофе варить не умеешь. И характер у тебя, мягко говоря… кхе… взрывной, — подобрал он наконец нужное слово. — Не жалко тебе начальника? Ты же его и побить можешь.
— Сама не рада туда идти, но надо. Уже договорились.
— Да… — подумал он и вдруг, будто что-то вспомнил. — Вик, а зачем ты Высоковского пригласила сюда? Назначила ему свидание, а сама спать пошла. Или ты тогда с ним договорилась, чтобы он приезжал сюда изображать тайного воздыхателя? Я, конечно, ценю твои силы на покорение моего беспечного сердца, но до часу ночи заставлять его мерзнуть под окнами… Вик, ты бессердечная!
Я подавилась. У меня в голове сразу промчалась масса вопросов. Миша приезжал сюда? Опять стоял под окнами? Но почему? Что ему надо? Мог бы подняться и спросить у меня. В груди опять все сжалось. Не на меня же он приезжал посмотреть! Не похож он на робкого. Гущина испугался? Нет, бред. Ему, скорее всего, нужны бумаги или информация от меня. Что же делать? Как прекратить все это?
— Хозяйка ты никакая, — продолжал Сергей. — А как женщина — вообще бессердечная и совсем не приспособлена к семейной жизни. Жениться я на тебе могу, но поставлю ряд условий.
Гущин не сводил с меня озорных серых глаз. Я опять подавилась и выпила целый стакан воды, чтобы перестать кашлять.
— Не пугайся, я в отличие от тебя очень мягкий человек, и у меня отзывчивое, доброе сердце, — продолжал он.
— Гущин, ты меня сума сведешь!
— Именно этим я и занимаюсь. Так что делал под нашими окнами этот хмырь?
— Только ревность ко мне не изображай. — Я встала и налила себе кофе. Яичницу Сережину я так и не доела, да и боялась ее уже есть, совсем она мне в рот не шла. — И я не знаю, что он здесь делал. Увижу — спрошу.