Поймать вора
Шрифт:
— А если такового не окажется?
— Хорошо, не обязательно компромат. Разузнайте просто факты.
— Например?
— Например, что он женат.
— Зачем вам?
— Догадайтесь, — буркнул Уинклман, и в тот же миг на лице Берни появилось другое выражение, которое возникает у него всякий раз, когда он пробует анчоусы, которые, как и я, не любит. — Что, если он женат и его жена не подозревает о его связи? — продолжил Уинклман. — Как не подозревал я. Что, если у него есть дети? Я вижу свой долг в том, чтобы их просветить.
— Он не женат, — бросил Берни.
— Нет? Что вы еще о нем знаете?
— Не
— Как его фамилия?
— Мы этого не узнавали.
— Не узнавали?
— Разве фотографий не достаточно? — спросил мой напарник. — Вы ведь как будто считали, что их вполне довольно.
— Я передумал.
— Почему?
— Разве я не объяснил? Не хочу быть дураком.
Я снова придвинулся к клиенту и стал внимательно следить за его руками.
— Что делает ваша собака?
— Чет? Ждет.
— У него такие огромные зубы.
— Ко мне, старина!
Я подошел к Берни и сел рядом.
— Как же вам стало известно, что он не женат, если вы даже не знаете его фамилии? — спросил Уинклман.
— В нашем деле поток информации непредсказуем.
Я понятия не имел, что хотел сказать напарник, но для Уинклмана его слова как будто имели смысл.
— Может, у него есть подружка? Или невеста?
— Не могу сказать, — ответил Берни.
— Я вас нанимаю это выяснить. Сколько вы хотите в качестве задатка? Штуку? Две?
— Мы сейчас очень заняты.
— Отлично. Тогда обращусь к кому-нибудь еще. Я слышал, братья Мирабелли пользуются хорошей репутацией.
Братья Мирабелли из Саншайн-Сити? Кто сказал, что они хоть на что-нибудь годятся? Вспомнить хотя бы тот случай, когда они вдвоем застряли в дымовой трубе и нам, мне и Берни, пришлось их спасать.
Про Берни можно сказать одно: его трудно разозлить. Но если он злится, злость бушует внутри. И когда это происходит, у него на скуле вздувается маленький желвак. Вот и теперь вздулся и тут же исчез.
— Хорошо, мы возьмемся за дело.
Уинклман полез за чековой книжкой. В такие моменты Берни часто предлагает: «Заплатите потом», но на этот раз поступил совершенно иначе.
— Две с половиной тысячи.
Клиент покосился на него и взялся за перо.
— Понравился цирк?
— Пропали дрессировщик и слониха.
— Слышал. До прошлого года я владел миноритарным пакетом акций.
— Чего?
— Цирка Драммонда. Он выкупил мою долю. Заплатил наличными. Это меня удивило.
— В каком смысле?
— Откуда у него столько бабок? Цирку в последние годы постоянно устраивали денежные кровопускания.
— Почему?
— По многим причинам. Драммонд — большой транжира, был женат четыре или пять раз, платит алименты по полной. Но основная причина — конкуренция.
— Со стороны других цирков?
— Нет, других видов развлечений — главным образом тех, что связаны с сидением перед экраном. Люди не мыслят жизни без телевизора или монитора компьютера. — Уинклман повернулся и пошел к машине. Но уехал не сразу. Помолчал и спросил: — Когда я услышу от вас новости?
— Когда у нас будет что вам сказать. — Уинклман тронулся. Напарник смотрел ему в след, пока машина не скрылась из виду. — Господи, — проговорил он, — и что нам теперь делать?
Я-то сразу придумал, что нам делать. У нас перед домом три дерева. Мое любимое — самое большое и тенистое,
6
Канадская национальная игра.
Я бросил резиновый мячик к ногам Берни. Сначала он как будто не заметил — его глаза были затуманены. Я подобрал мяч и снова уронил к его ногам. Его глаза прояснились.
— Хочешь немного поиграть в «бросай и лови»?
Именно.
Берни отступил на шаг и запустил мяч в сторону Мескит-роуд. Не помню, говорил я или нет, в армии он играл питчером в бейсбольной команде. И даже после ранения в руку его бросок остался на уровне. Мяч понесся прочь, затем ударился о землю и подскочил, как умеют мячи для игры в лакросс. Он еще скакал, когда я, сделав стремительный выпад, перехватил его в воздухе и круто повернулся так, что когти прочертили тротуар. Устремился обратно, легко отталкиваясь и почти не касаясь земли. И бросил мяч к ногам напарника.
— Быстро, — похвалил тот.
Мы повторили. Затем еще. Потом опять и опять.
— Чет, у меня рука сейчас отвалится.
Ох, не хотел бы я это увидеть. Мы пошли в дом и попили воды: я из миски, Берни из крана. Он поднял голову.
— Одно не вызывает сомнений: — Уинклман и Леда — люди совершенно противоположных взглядов.
Потом мы сидели в кабинете. Я еще не описывал вам кабинет? Это маленькая комната по соседству со спальней Чарли, расположенная в той части дома, которая выходит окнами на забор старика Гейдриха. В углу стоит корзина с детскими кубиками — комната предназначалась для младшей сестренки или братика Чарли, которые так и не появились на свет. Иногда с кубиками играю я. Остальная часть кабинета в основном занята книгами напарника: они стоят на полках, лежат повсюду, сложенные в стопки, разбросаны по полу. Добавьте к этому письменный стол, два стула для клиентов, спрятанный за фотографией Ниагарского водопада стенной сейф и приятный мягкий коврик с изображением цирковых слонов. Этот рисунок сейчас и приковывал мое внимание. Обычно я лежал на коврике, но теперь почему-то расхотелось — видимо, это было связано с тем, что в нашу жизнь вошла настоящая цирковая слониха. И я улегся под столом.
Берни позвякивал ключами, и они издавали успокаивающий звук. Я привалился к его ногам и впитывал их приятный запах.
— Теперь нам необходимо найти транспортную компанию, у которой есть трейлеры с изображением красных роз на бортах, — сказал напарник.
Мои глаза закрылись. Так всегда бывает после игры в «бросай и лови».
Я почувствовал толчок в бок — мягкий, хорошо знакомый толчок. Открыл глаза — Берни стоял и смотрел на меня сверху вниз.
— Извини, что вырываю тебя из страны сновидений, старина. — Да, я спал, ну и что с того? И теперь пытался вспомнить, что мне снилось. — Нам пора приниматься за дело.