Поймайте мне Снарка

Поймайте мне Снарка

Это была девушка. Красивая девушка. Пластиковые змеиные головки, вплетенные в пряди русых волос, при каждом ее движении сталкивались с едва слышными щелчками.

И еще она мешала моему одиночеству.

Только что я находился у бушующего океана Посейдона. Здесь безумствовал ураган, который перемешивал ледяное крошево, отчего казалось, что вода вокруг кипела.

Надо льдом бегали морозные призраки. Странные объекты, похожие на живых существ. Они выскакивали из воды и некоторое время стремительно перемещались в воздухе - так, что камера робота-наблюдателя фиксировала лишь смазанный след.

Тогда я впервые почувствовал, что был не один. Здесь присутствовал кто-то еще. Там, впереди, мелькал чей-то силуэт.

Шаг - и океан сменился болотами Сальери. Бесконечная топь вспучивалась пузырями, которые лопались с кваканьем лягушки. Некоторые из них вырастали до огромных размеров и застывали, ожидая, когда давление болотного газа превысит их прочность, после чего взрывались, разбрызгивая вокруг склизкие клочья.

Теперь я четко видел незнакомку.

Еще шаг. Уныние болот уступило место жаркому солнцу Осириса - царству пустыни и танцующих миражей. Говорят, что здесь никогда не бывает одинаковых видений, они чередовались, словно картинки в калейдоскопе. Завораживали, заставляли любоваться собой вновь и вновь.

Но я шел вперед.

Девушка, слегка склонившись, разглядывала крохотную птицу, порхающую вокруг плотоядного цветка. Голограмма тропического леса Слез Златовласки отлично передавала напряжение ситуации - еще секунда-другая, и птица приблизится к хищному растению. Последует едва уловимый бросок, столь быстрый, что взгляд увидит лишь конечный результат - несколько опускающихся на зеленый мох перьев.

– Красиво, правда?
– спросила девушка, поднимая голову и поправляя волосы, это выглядело так, будто она заложила за ухо тонкую змейку.
– Вы ведь Матеуш Бартольд, ксенобионик?

– Да, - кивнул я.
– Но экспозиции все равно не передают всей прелести дикой природы.

– Знаю, - улыбнулась моя собеседница.
– Тут все ненастоящее. Запах. Цвет. Звук. Осязание...
– Она протянула руку, и птица пролетела сквозь ее ладонь, удаляясь от цветка.
– А еще - опасность. Здесь этого нет.

'Сильвер о ней не предупредил', - шепот Пака в голове, будто по сознанию провели кистью художника. Легкие прикосновения, от которых хотелось отмахнуться, прогнать надоедливые чужие мысли.

В голограммной чаще раздалось рычание тигроида. Если стоять достаточно долго, то этот хищник появится на поляне. Создатель экспозиции знал, чем привлечь внимание посетителей - дикий лес и смертельная опасность. Все смазано в утренней дымке, будто джунгли нарисованы акварельными мазками.

– И ветра тоже нет, - добавила девушка.
– Там он пахнет грозой. Знаете, такое ощущение, что гроза вот-вот начнется, но на небе ни облачка.

– Вы бывали на Слезах Златовласки?
– спросил я.

– Да. Работала там над бакалаврским проектом.

Девушка кивнула в сторону экспозиции, и змеиные головы в ее волосах столкнулись, как кастаньеты. Я бросил взгляд на табличку. 'Панорама создана студенткой четвертого курса Космической академии Вестой Кмит. 2122 г.'

'Сильвер должен был предупредить человека'.

Я помотал головой, избавляясь от навязанных мыслей.

В вечернее время после закрытия на втором этаже Космического музея обычно бываем

только я, Сильвер и Пак, хотя последний мало чем отличается от экспоната. Я медленно хожу вдоль голографических панорам с пейзажами иных планет, подолгу задерживаясь возле тех, что в тот момент отражают мое настроение. Это помогает сосредоточиться и направить мысли в нужное русло. Здесь все стало привычным, словно собственный дом, даже стоящее у входа в зал чучело грифона с горных пиков Данте, которого когда-то добыл сам Алексей Гарнов по прозвищу Сильвер. Сейчас бывший космонавт работает здешним смотрителем. Когда он обходит свои владения, то стук металлического протеза разносится далеко по залам музея.

Я привык к этим вечерам, наполненным иными мирами, ворчанием Сильвера и болтовне Пака. Но сейчас девушка вносила диссонанс в гармонию множества миров.

– Вы читали у нас несколько лекций, - сказала Веста.
– Я тогда еще подумала, такой молодой, а уже профессор. Извините, что помешала. Я тут немного подправила настройки и уже ухожу.

Когда девушка проходила мимо меня, я уловил тонкий запах ее духов - смесь жасмина и корицы, разбавленная маслом плавающего дерева с Корайи.

– Вы мне не мешаете, - быстро сказал я.

– Правда?
– Веста остановилась.
– Но тогда я могу замучить вас вопросами. Я ведь очень любопытная. Меня ужасно заинтересовала ваша лекция по ксенобионике. Даже захотелось выучиться, чтобы работать... вместе с вами.

'Осторожнее, - прошептал Пак.
– Девушка со змеями на голове превратит человека в камень'.

– Не по 'ксено', а 'астробионике', - поправил я.
– 'Ксено' - устаревшее слово и его употреблять... не корректно. В общем, астробионики его не оценят. Наша наука специфическая. Она не для каждого. Надо мыслить немного нестандартно, чтобы научиться чувствовать, какие свойства инопланетных существ возможно применить в технике, а какие нет. Тут многое может просто натолкнуть на мысль, подсказать решение проблемы. Вот вы, например, на Слезах Златовласки где жили, во временном лагере?

– Да, - кивнула Веста.
– Такие полупрозрачные дома-палатки. Казалось, будто находишься внутри мыльного пузыря.

– Идемте.

Я быстро пошел по залу, затем остановился, чтобы проверить, последовала ли за мной Веста. Девушка оказалась совсем близко и мы едва не столкнулись.

– Узнаете?
– кивнул я на большой засохший пузырь, что вырос у края панорамы болот Сальери.

Веста нахмурилась.

– В похожем вы жили, - улыбнулся я.
– Тот же принцип. Поверхность пузыря покрыта коркой простейших организмов. Миллиарды крошечных панцирей, которые скрепляются друг с другом, словно крючочки на молнии. Дай нужное количество пищи - и за минуты родится бесчисленное множество строителей, чтобы тут же погибнуть, создавая прочную стену. Палатку теперь не надо переносить - ее можно вырастить прямо на месте.

Веста зачаровано смотрела на болотный пузырь.

– И вы это сами придумали?

– Ну, в том числе и я. Вернее, идея полностью моя, а вот практическая реализация - это уже работа других людей, - развел я руками.
– К нам обращаются за идеями, способностью по-новому взглянуть на проблему.

– А я в зоопарке работаю, - тихо сказала Веста.
– Зоологом. Еще на практике. Обычная работа на Земле. А вы, наверное, побывали на множестве планет?

Я промолчал. Из джунглей Златовласки вышел тигроид, и его рев прокатился по залу. Веста вздрогнула.