Пойти туда...
Шрифт:
Первым, что я увидел, очнувшись от высоковольтного сна, оказался пресловутый муравейник, живущий своей обычной жизнью метрах в трех от меня. Связанный, я лежал на спине, а надо мной пререкались Толян и Серый.
– Давай, Серый, раздевай его.
– А че я? Вот ты и раздевай.
– Что он – девка, чтоб я его раздевал? Или ты меня в голубые записать хочешь?
– Олег сказал, что нужно раздеть…
– Пускай сам раздевается, гляди вон – уже очухался.
– Слышь, ты, шустрик. Мы тебя сейчас развяжем, и ты сам аккуратно разденешься. Лады?
– Только не вздумай дергаться, – обратился ко мне Толян, поигрывая шокером, – Ну как, согласен?
– Ты,
– Сейчас запоет, – усмехнулся Толян, – Целую арию нам исполнит под названием "Высокое напряжение"…
– Слышь, Толян, – вмешался более осторожный Серый, – Олег сказал его пальцем не трогать.
– А я разве пальцем собираюсь? Вот только шокер подрегулирую, чтобы не до потери сознания. Ты понял, шустрик? В последний раз спрашиваю: сам разденешься?
Кажется, я уже говорил, что если меня к чему-то принуждают, то делаю все с точностью до наоборот? Они бы еще могилу мне выкопать предложили, идиоты… Руки мои были связаны, так что извечный российский жест я сделать не мог, пришлось ограничиться его американским суррогатом. Мой оттопыренный средний палец, был красноречивей всяких слов. Реакция последовала незамедлительно. Толян ткнул шокером мне живот, и если бы Серый не держал меня за плечи, то я наверняка сложился пополам. В общем, подробно описывать это не стоит. Минут через десять, я уже не мог даже дернуться в ответ на электрическое прикосновение.
– Хватит, Толян. Время! Олег уже наверное рвет и мечет… Давай, раздевай его.
– Упрямая скотина! Ладно, считай, что ты своего добился. Мы сами тебя разденем.
Взявшись с двух сторон, они разорвали на мне рубашку, и я получил возможность насладиться видом аккуратных красных отпечатков, оставленных шокером, которые симметрично покрывали мою грудь и живот. "А ребятки, то не без юмора. И как у них только батарейки не сели" – промелькнуло в гудящей голове.
Стягивать с меня джинсы "ребятки" не стали, а просто обрезали их, доведя до состояния шорт. Потом Серый взял валявшуюся рядом ветку и стал тыкать ею в муравейник, приговаривая:
– Давайте, выползайте, насекомые. Тут вас один шустрик без дома оставить решил, вы уж его накажите… Ну, че вы такие вялые, блин?! Шевелиться надо быстрее, кусать сильнее, а то…
А что "то" Серый договорить не успел, потому что мурашки оказались вовсе не вялые и уже успели залезть к нему в штаны.
– Ай, кусаются, сволочи! – Серый подскочил как ошпаренный, – Давай, Толян, скорее тащи его сюда. Иначе они за нас примутся.
Меня затащили на верхушку муравейника, быстро завели руки за березовый ствол и скрутили веревкой запястья так крепко, что не удавалось даже пошевелить пальцами. Потом на всякий случай примотали к дереву еще и верхнюю часть туловища. Пока все это проделывалось, муравьи, растревоженные непрошеным вторжением, успели дважды укусить Толяна и трижды Серого. Каждый укус сопровождался матами и моим издевательским смехом.
– Смеешься, сука? – разозлившийся Толян, забыв обо всех наставлениях, дважды съездил мне по физиономии, – Посидишь тут часика четыре – на всю жизнь смеяться разучишься. Тем более, что будет она у тебя очень короткой.
С чем с чем, а с последним его замечанием трудно было не согласиться.
Когда, наконец, Толян с Серым ушли, и не стало необходимости разыгрывать из себя пуленепробиваемого героя американского боевика, я позволил себе сколько угодно шипеть и чертыхаться. После шоковой терапии все тело болело так, что в первые минуты мне даже
Время шло, я спокойно сидел, привалившись к березе, и пытался справиться с подступавшим страхом. Неизвестность всегда пугает, особенно если не можешь ничего изменить. Даже если ты создаешь видимость действия, и то на душе становиться легче. А вот так сидеть и ждать… К тому же в скрученных запястьях начала нарастать тупая боль, которая скоро перейдет в очень даже острую. И будет она длиться до тех пор, пока руки совершенно не онемеют.
Когда солнечный свет из золотого стал оранжевым, а затем и кроваво-красным, я отвлекся от своих невеселых мыслей. О чем я думал эти долгие часы? Об Ольге, которая осталась одна в незнакомом лесу. Без огня, без еды, без карты, без одежды. Сумеет ли она выбраться в обитаемые места? Правда, с ней Альфа, значит зверья можно не бояться… Но, как выяснилось, зверья вообще бояться не стоит, – нужно бояться людей. И все-таки у нее есть шанс, пусть небольшой, но есть. В отличии от нас… Еще думал о непоседе-Дениске, каково ему будет без папы и мамы? О Миле, которой нужна квалифицированная медицинская помощь. Сможет ли она ходить, не хромая? Честное слово, жалко такую классную ножку… А также мысленно извинялся перед экстрасенсом Андрюшей, который как в воду глядел…
Когда за мной вернулись Серый и Толян, солнце уже спряталось за горизонт, подступали прохладные сумерки. Все тело у меня занемело от вынужденной неподвижности. Даже если бы меня сейчас развязали, я и шагу не смог ступить. Не говоря уже о руках, которые вообще перестали что-либо чувствовать, и еще не известно восстановится ли в них кровообращение.
– Сидишь, шустрик, – осклабился Толян, – хватит. Отдохнул – пора и размяться. С этими словами они перерезали веревки, не желая долго возиться в опасной близости от кусачих муравьев.
Как я и предполагал, мне не удалось даже самостоятельно пошевелиться, поэтому меня подхватили под руки и поволокли обратно к кургану. Там тоже ожидало гостеприимное дерево, к которому я и был крепко привязан. Справа от меня обнаружился Витька, слева – Кирилл, за ним, чуть подальше – Валентин.
– Ну, как вы тут без меня? – бодро поинтересовался я.
Витька, оглядев мою пятнистую шкуру, только головой покачал. Я заметил, что он держится исключительно на одной злости – раны были серьезные, и сил у моего друга почти совсем не осталось.
В окружении своей свиты к нам подошел Олег, и, вероятно, собирался осведомиться о моих взаимоотношениях с муравьями, как вдруг разглядел в каком я виде – следы шокера мало напоминали муравьиные укусы.
– Та-а-а-к… – протянул он исключительно неприятным голосом, – Толян, Серый, отвечайте: чья работа? Или вы не слышали, как я приказал пальцем его не трогать? В молчанку будем играть? Ладно, молчите. У тебя Серый это второе нарушение дисциплины, у Толяна – уже третье… А вы знаете, что делают якудза, с теми кто проваливает дело?