Поющая в башне
Шрифт:
На заднем фоне послышалась приглушенная ругань.
– Хотя...
– человек на том конце замялся и, судя по шороху, закрыл рукой микрофон.
– Подождите... Как Вы сказали ее зовут?
– Варвара, - повторил Самсонов.
– А, тогда нет. У нас работала Валя. Валентина. Я не расслышал. Ну, знаете, Вы сказали Варя, а тут связь плохая... В общем, не было у нас такой. И вот я сейчас подумал, припоминаю... Волосы у нее были темные, а не светлые.
– Я же не говорил, что она блондинка!
–
– Кажется, нашел, - Саша положил телефон и с досадой цокнул языком.
– Но он сорвался. Стал отнекиваться, бросил трубку. Ему намекнули, что надо молчать. Значит, речь точно шла о ней.
– А кто намекнул? Не Варя?
– Нет. Было плохо слышно, но голос сильно ниже и интонации чужие. Сварливые.
– Надо было самому звонить, - Паша покачал головой.
– Кто ж так сразу в лоб...
– Слушай, кто из нас следователь: ты или я? Как мог, так и спросил. Все равно она уже уехала.
– С чего ты взял?
– Он успел проговориться. Черт, даже имя забыл спросить, - Саша снял очки и взялся пальцами за переносицу.
– Говорит, Варя сидела с его мамой в деревне. Это ж хрен теперь найдешь! Мало ли она укатила в Сызрань.
– Спокойно. У нас есть номер. Сейчас все будет.
Паша связался со своим приятелем и через несколько минут получил нужную информацию.
– Ну вот, глянь. Михаил Васильевич Лабезников. Место рождения... Так, Глубоково. Надо поискать там женщину с той же фамилией... Погоди, запрошу...
Некоторое время Князев гипнотизировал телефон, пока на экране не высветились искомые данные: «Лабезникова Зинаида Федоровна, 1934 года рождения».
– Все верно. Владимирская область, деревня Глубоково, дом 14. Сейчас скину тебе, - Паша довольно хлопнул себя по колену.
– Что думаешь делать?
– Завтра с утра разгребу немного дела на работе и поеду.
– Тогда я с тобой. Запорешь все, как со звонком.
– Да ладно! Я и так, наверное, забодал тебя со своими проблемами.
– Ты не понял, - Князев улыбнулся.
– Я следователь. Это диагноз. Не успокоюсь, пока не доведу до конца. Я отпрошусь, и с утра договоримся, где ты меня подхватишь.
На том и порешили. Ближе к полудню Булочка подкатила к Площади Ильича, Князев в бумажным пакетом из фастфуда устроился на пассажирском сидении, и они двинулись на восток. Дорога с учетом толкотни в Балашихе заняла часа полтора. Потом они свернули с трассы на проселочную, и Саша, аккуратно переваливаясь из колдобины в колдобину, оберегая брюшко любимицы, подъехал к покосившемуся указателю «Глубоково».
– Дальше пешком, - Самсонов выключил мотор.
– Еще встрянем.
Было
– Сто лет не был за городом, - Паша съежился, высоко поднял воротник, и теперь Самсонову были видны только пунцовые кончики ушей.
– Простите, пожалуйста! Да-да, Вы, девушка!
– окликнул Саша закутанную женскую фигуру метрах в двадцати от них.
Последнее слово было, конечно, криком отчаяния. Случайная прохожая явно перевалила за семьдесят. Ее выдавали и кривые ноги, и неровная от больных суставов походка, и намотанные в несколько слоев платки. Но редкая русская женщина не откликнется на лесть. Вот и старуха замерла, обернулась и дала возможность подойти к ней поближе.
– Уж какая я Вам девушка, - с притворной суровостью проворчала она.
– Простите, Бога ради, - распинался Самсонов.
– Не подскажете, где четырнадцатый дом?
– Ой, и Вы туда же! Ну и делов они там наворотили...
– А что, кто-то уже был?
– оживился Князев.
– Проходной двор! Позавчера за ребятишками приезжали, потом снова участковый был, а сегодня эти прикатили. Бандюганы... Вот Зинка вляпалась! А я говорила Мишке ейному: нечего чужую девку в дом брать. Вот, пожалуйста!
– Мы расследуем это дело. Ищем опасную мошенницу, - деловито сообщил Паша.
– Всем бы Вашу предусмотрительность! Но люди наивны и доверчивы.
Старухе льстило внимание.
– Сразу видно: Вы разбираетесь, - закивала она.
– Видный такой мужчина. Представительный. Меня Клавдия Семеновна зовут.
– Так Вы говорили, мошенница была? Какие приметы? Мы должны немедленно разослать ориентировку.
– А документы-то есть у Вас?
– Конечно, - Паша взмахнул красной ксивой.
– Другое дело! Так вот, девка эта - холеная вся такая, беленькая. И коса до сих, - старуха провела рукой по пояснице.
– Глазища голубые, божий одуванчик. Такие самые опасные. Я-то сразу почуяла.
– И где же она?
– не удержался Самсонов.
– Так уехала! Сбежала. Как детей забрали, так и сбежала. А потом по ее душу бандюганы приехали. На черных жипах этих. Один встрял там вот, в низине, потом они корячились. Я им говорю, надо доски туда, вниз-то. Под колесо. А он мне: «Отвали, коза старая!» Сразу видно: бандюганы. Морды здоровущие, со свиную ляжку, а один нормальный, но глаза злые, колючие. Главарь их, видать. Он как зыркнет на меня, я сразу домой ушла. Мне оно все не надо. Да вы вот лучше у Зинки спросите, она как раз в доме четырнадцать и живет. Вон, где машина красная.