Поют черноморские волны
Шрифт:
Тепло встречают Георгия друзья, и он раскрывает им свой замысел о книге для народа. Но их мало, до боли мало, друзей Скорины. А власть имущим ненавистен холопский доктор, увенчанный европейскими дипломами. Само его пребывание в Полоцке опасно. Козни, преследования, угрозы отравляют жизнь, а средств для создания типографии нет, и ждать их неоткуда. А кольцо злобных врагов смыкается, угрожая самой жизни Георгия Скорины!
И он снова, как много лет назад, вынужден тайно покинуть родной город. Но теперь Скорина твердо знает, что делать. То, что не удалось свершить на родине, сотворит
Я слушал рассказ Виктора Ефимовича и почему-то подумал о… Герцене. Через три века со времени отъезда Скорины из Полоцка в Прагу Герцен повторит его подвиг, воплотит его идею о вольном печатном слове, проникающем на Русь из-за рубежа, если нельзя печатать его в самой России.
Перекличка веков особенно ощутима здесь, в Праге. По этим камням пять столетий назад шагал молодой Георгий Скорина, недалеко отсюда, где-то в Старом Месте, основал он свою историческую друкарню, выпуская в свет первые книги для Руси. Самая ранняя из них вышла в августе 1517 года!..
«Я, Франтишек, Скорынин сын, из Полоцка, в лекарских науках доктор, повелел сию Псалтырь тиснуть русскими буквами и славянским языком».
То была первая библия на языке Руси. Она была богато иллюстрирована. Среди иллюстраций есть и гравюра самого Скорины.
— Я взял с собой репродукцию этой гравюры. Смотрите! — Виктор Ефимович бережно поднял в вытянутой руке портрет Георгия Скорины. — Больше четырех веков из книги в книгу переходит эта гравюра, ее знают книголюбы во всех странах мира.
Художник — современник Скорины — изобразил его за книгой и в окружении книг. Скорбное лицо, мужественное и умное, взгляд устремлен вдаль, в будущее. Что хотел увидеть в нем полоцкий простолюдин в докторской мантии?
Книгу за книгой посылает в мир Георгий Скорина.
«Людям посполитым к доброму научению» — с таким посвящением шли они на Русь, для «своей братии Руси» из далекой Праги. Их насчитывалось уже 22. Словно два десятка взрывных, светящихся ядер, сокрушающих мглу невежества.
Но недруги настигли Скорину и в вольной Праге. По велению тех, кто хотел держать народ в темноте, его друкарня была разгромлена немецкими ландскнехтами, сам он вынужден был взяться за кинжал и пал смертельно раненный…
Прошли годы, и мы встречаем чудом воскресшего доктора Скорину, теперь уже в Вильно. Он и здесь создает типографию и печатает книги — одну за другой. Но неприязнь тех, кому ненавистна деятельность Скорины, как черная тень, неотступно преследует его. И особую ярость вызывает весть о том, что Скорина приступает к созданию невиданной еще книги, которую сам же сочиняет, — совершенно светской «Подорожной книги», раскрывающей людям окно в мир из душных застенков церковных догм.
И Скорина оказывается в темнице, его друкарня сожжена по наущению барона Рейхенберга, уничтожен титанический труд многих лет.
Но, и скованный, Прометей не сдается. Скорина вырывается на волю и снова берется за создание типографии…
«Не зло связывает людей в сердцах
Полные впечатлений и дум, мы шли по улицам и площадям Праги, по аллеям воспетых поэтами широколиственных каштанов. Вглядывались в каждый дом, овеянный дыханием истории, всматривались в открытые лица встречных — наших современников и наших друзей.
На одной из центральных площадей издалека звала к себе огромная витрина магазина «Советская книга». Десятки прекрасных изданий на чешском и русском языках радовали глаз, их хотелось взять в руки, рассматривать, читать неотрывно. И с волнением подумалось о том, как замечательна диалектика истории: почти пять веков назад Георгий Скорина послал на Русь из старой Праги первые русские книги. Ныне советская книга пришла в Прагу другом и добрым советчиком.
1962 г.
Урок человеческого достоинства
Чудесно лето в Западной Чехии! Живописная темно-зеленая лесная дорога окаймляется то ярко-желтой поляной горчицы, то молодой сосновой рощей. Вдруг открывается индустриальный пейзаж шахтерского Кладно с пирамидами терриконов, рудничными постройками с красными звездами на копрах, заводскими трубами и уютными чистыми улицами с невысокими домами разной окраски, окруженными садами. И снова зелено-желтая равнина, и прямая, как лезвие шпаги, дорога пробивает бесконечный коридор среди зеленеющего на подпорах хмеля.
Вдали невысокая горная гряда, за нею — Карловы Вары.
Весь путь в Карловы Бары мы вспоминали, что слышали и читали об этом знаменитом городе-курорте. Здесь бывали Бах и Бетховен, Чайковский и Шопен, Моцарт и Паганини, Гоголь и Тургенев, Карл Маркс и Горький… Карлсбад (так в старые времена именовали Карловы Вары) упоминается и во многих романах, в исторических хрониках, в жизнеописаниях всяческих князей, графов и баронов, не столько лечившихся здесь, сколько прожигавших жизнь в местных казино и на модных великосветских балах.
Ныне Карловы Вары — народный курорт социалистической Чехословакии. В этом можно было убедиться, не выходя из автобуса. С путевками на лечение направлялись наши попутчики — молодой Франтишек Полак, шофер автобазы из Брно, сталевар из Раковинка Карел Земан и Антонин Вашак — мастер из Бероуна, врач из Лейпцига и бригадир-строитель из далекого уральского городка Кушвы.
В рачительных руках народа-хозяина не только не угасла, а еще более расцвела мировая слава курорта. И, как и прежде, едут сюда разные люди из разных стран, и не только по путевкам профсоюзов — немало приезжает в Карловы Вары богатеев и дельцов-капиталистов. Что ж, это выгодно: пусть оставляют свои доллары и фунты — места в Карловых Варах хватает, а знаменитый неиссякаемый источник «Бржидло» подает десятки тысяч литров целебной воды в сутки.