Поздние новеллы
Шрифт:
Благоухание роз, мы почувствуем пыл благодарный,
И белоствольной берёзы увидим мы девственный образ,
Той, что в златом предвечерии локоны листьев склонила.
Странная власть умиления, что ты собой знаменуешь?
Что предвещаете вы, созерцанья влюблённые очи?
Хочет ли, нас завлекая, природа нам мудро поведать
Повесть о том, что мы дети её и в неё ж превратимся?
Или колдует, чтоб чувства до сладости вызрели наши?
Видишь, дочурка
Нежно от лона материи тёмной принять тебя, радость.
Лоно взрастило тебя, позаботясь о мелочи каждой.
Я же покуда не знал, что люблю тебя, дочь, но свершилось
Тяжко-священное и вдохновенное чудо рожденья,
Полная жизни, толкалась ты в лоне — я это подслушал, —
К свету упорно стремясь, чтобы стать его частью, и стала.
В руки свои боязливые взял я тебя, как пушинку,
Видя, как очи твои всю небесную твердь отражают,
Трепет немой ощущая, и — о, как заботливо-нежно!
–
На материнскую грудь опустил я тебя, и внезапно
Сердце моё в этот миг благословилось любовью.
Лишь на рассвете водой ледяною глаза орошу я,
Радуясь свежести новой с её добродетелью чистой,
Сразу к тебе, дорогая, шаги направляю. А гам уж,
В маленьком царстве твоём происходит обряд омовенья.
В крошечной ванночке няня с заботой воды намешала,
Нежное тельце твоё чистотой и уютом сияет.
Издалека ты смеёшься, завидя меня, и глазами,
Полными жизни, глядишь на меня, и улыбкой открытой
Светишься. В ней — узнаванье, доверия радость; и тотчас
Счастье меня наполняет, такое же светлое счастье,
Как и впервые, когда ты узнала меня и проснулась
Радость в чертах твоих. Ту ж узнавания радость прямую
Дарит счастливый влюблённый тому, кого любит безмерно.
Пол в середине проснувшейся детской забавно забрызган:
В ванночке ты озорно-беззаботно играешь, ногами
Резво брыкаешься, бьёшь с любопытством ладошками воду
С грацией, полной достоинства. Ямка на щёчке лучится.
Капли летят во все стороны, вот и сюртук мой забрызган.
Не покрывает вода целиком тебя, бережно няня
Левой рукою поддержит головку: коварные воды,
Те, что ласкают тебя и которым ты так доверяешь,
Тельце беспечно отдавши своё, — не твоя уж стихия
С той недалёкой поры вызревания в лоне кромешном,
Дай ей тобой овладеть — и задушит лукавая тотчас.
Грудка твоя над водой, по воде ж золотистая губка
Плавает. Медленно, взяв её, несколько раз на тебя я
Тёплую губку ещё и ещё выжимаю, и воды
Льются
Радо дитя суете омовенья, с улыбкой вникает
В чувства отрадные мира. Умело-заботливо няня,
Вынув из ванны тебя, опускает на стол умягчённый,
Где полотенце пушистое ждёт, подогретое печью.
Кутает няня тебя, прижимая к себе многократно,
Чтоб не осталось ни капельки влаги, а я продолжаю
Чутко следить за дальнейшим уходом. Тебя наряжают
В мир треугольных пелёнок, который тебя согревает,
Ибо тепло — и охрана твоя, и спасенье, к нему ты
В тёмном пристанище мирном привыкла, и, выйдя
из мрака,
Ты новичок ещё, дочка, чужак в этом мире холодном.
Вот и закутана тщательно ты и до грудки до самой,
Снизу смешная, похожа на маленький валик, а сверху
Ручки твои на свободе в пике белоснежном, как крылья,
И на головке родной надо лбом возвышается чубчик,
Колышком светловолосым торчит он задорно, и няня
Шёлковой щёткой его, непокорного, гладит любовно;
Тонких волосиков нити лежат на затылке, и темя -
Всё в беспорядке чудных завитушек, а спереди — чубчик.
Вот ты одета, беру тебя на руки, здравствуй, дочурка,
Чуть запрокинулась, близкими смотришь глазами и тут же
Тёплыми ручками смело лицо ты моё изучаешь,
За нос берёшься, за губы хватаешь и громко смеёшься,
Если рычу на тебя и кусаюсь, играя в опасность.
Завтракать время пришло. На руках у заботливой няни
С видом серьёзным ты, чмокая, пьёшь из бутылочки тёплой
Сладкий овсяный отвар, в молоке разведённый свежайшем.
Ты с удовольствием вкусный глотаешь напиток, но только
Нужною пищей наполнится крохотный этот желудок,
Тут же, устав от трудов и событий таких, засыпаешь.
Целую жизнь прожила ты сегодня, и снова в кроватку
Няня кладёт тебя нежно, и мирно ты дремлешь, проделав
То, что для взрослых лишь способ взбодриться для жизни
дальнейшей.
Взрослый мой день в ровный ритм деловито меня
вовлекает.
Выверен времени ход, в каждом часе — своё содержанье.
Уединенья серьёзная тишь, и беседы, и отдых -
Всё чередуется мерно. Лишь изредка гляну украдкой
В мир обособленный твой и в ту жизнь, что покуда
ведёшь ты.
Там, в полудрёме она за собою влечёт тебя тихо,
Так неприметна она за перилами детской кроватки.
Хоть не велик твой приют, но тебя пустота окружает —