Пожар на Хайгейт-райз

Перри Энн

А теперь Эймос Линдси тоже погиб, сгорел так, что тело невозможно опознать…

Как должен себя чувствовать Шоу нынче утром? Поражен, погружен в горе и печаль, борется с чувством вины за то, что кто-то еще пострадал и погиб вместо него, напуган, что это еще не конец? Неужели будут еще новые пожары, смерти других людей, прежде чем придет его собственная? Может быть, он сейчас роется в памяти и в своих архивах, пытаясь догадаться, чья тайна оказалась столь опасной и разрушительной, что этот некто пошел на убийство, чтобы ее скрыть? Или, может быть, он уже знает, но считает себя обязанным в силу профессиональной этики

это скрывать – даже такой ценой?

Шарлотта ощущала настоятельную потребность в каких-то активных действиях, но пока что в голове ее мелькали лишь самые разнообразные мысли и вопросы. Она сняла с кроватей постельное белье и швырнула простыни и наволочки вниз по лестнице, добавив к ним ночные рубашки всей семьи и полотенца; потом снесла всю эту кучу в прачечную при кухне, где налила воды в два больших таза, добавила в один мыло, прикрутила между ними отжимной каток и начала стирку. Она была одета в самое старое свое платье, рукава закатала повыше, а потом надела и фартук, и принялась яростно тереть и скрести, а мысли ее между тем снова вернулись все к той же проблеме.

Отставив в сторону все возможные мотивы, стоявшие за попытками убить доктора Шоу, включая деньги, любовь, ненависть и месть (если и в самом деле кто-то был уверен, что тот виновен в небрежности, допущенной при лечении Теофилиуса Уорлингэма или кого-то еще), Шарлотта мысленно вновь вернулась к работе Клеменси Шоу и ее борьбе с владельцами трущоб, наживающимися на бедняках.

Она была до локтей перемазана мыльной пеной, фартук промок насквозь, а волосы рассыпались, теряя заколки, когда раздался звонок в парадную дверь. Мальчик из рыбной лавки, подумала она. Грейси сама им займется.

Через минуту служанка пролетела назад по коридору, стуча каблучками по линолеуму. Проскочила в кухонную дверь, задыхаясь, с широко раскрытыми от удивления глазами, с выражением благоговейного ужаса и почтения на лице.

– Леди Веспасия Камминг-Гульд! – пропищала она. – Она уже тут, позади меня, мэм! Я не могла увести ее в гостиную, мэм, она не захотела!

И в самом деле, тетушка Веспасия уже стояла за спиной Грейси, элегантная и с совершенно прямой спиной, в темно-синем платье, украшенном серебром по воротнику, и с тростью с серебряной ручкой. Теперь она редко появлялась без этой трости. Леди Камминг-Гульд обвела глазами кухню, вымытый и выскобленный стол, заново выкрашенную в черный цвет кухонную плиту, ряды белого с синим фарфора на полке шкафа, глазированную фаянсовую посуду, коричневую с белым, окутанные паром тазы в прачечной позади кухни и Шарлотту, похожую сейчас на особенно расхристанную и неопрятную портомойку.

Шарлотта замерла на месте. Грейси уже стояла столбом, застыв, как статуя. Веспасия прошла мимо нее.

– Во имя Господа, что это за сооружение? – осведомилась она, удивленно подняв брови. – Выглядит так, словно оно из арсенала испанской инквизиции.

– Это отжимной каток, – ответила Шарлотта, отводя ладонью волосы со лба. – Через него протягивают белье, и он выжимает из него мыло и воду.

– Рада это слышать. – Веспасия уселась возле стола, автоматически расправляя юбки одной рукой, и снова посмотрела на каток. – Весьма полезное устройство, вполне достойное одобрения. Так что ты намерена предпринять в связи со вторым пожаром в Хайгейте? Как я полагаю, ты уже что-то придумала? Каковы бы ни были

его причины, они ничего не меняют. Клеменси Шоу погибла, а она заслуживает лучшей эпитафии, нежели та, что ее убили по ошибке, вместо ее мужа.

Шарлотта вытерла руки и подошла к столу, оставив простыни, по-прежнему мокнувшие в тазу.

– Я в этом не уверена. Хотите чашечку чаю?

– Хочу. А почему ты так считаешь? Зачем было убивать бедного Эймоса Линдси, если не при попытке избавиться от Шоу более успешно, чем в первый раз?

Шарлотта бросила взгляд на Грейси, которая наконец сдвинулась с места, отошла от двери и потянулась за чайником.

– Может быть, они опасались, что Шоу уже догадался, кто они такие, или что может догадаться? – предположила миссис Питт, садясь напротив Веспасии. – У него вполне могла уже быть вся нужная информация, он сложил все данные, свел их воедино и все понял. В конце концов, он знал, чем занимается Клеменси; после нее могли остаться всякие бумаги, и он их прочел. И именно это могло послужить причиной того, что его враги выбрали такой метод – устроить пожар. Чтобы устранить не только Клеменси, но и все документы, которые она успела собрать.

Веспасия чуть выпрямилась.

– Да, ты права, я об этом не подумала. Только это глупо – для нее-то это не имело никакого значения, для бедняжки. Впрочем, я предпочла бы не верить в то, что она погибла за свои собственные дела. Если Шоу знает, кто это сделал, то почему не говорит? Нет, конечно же, он еще до этого не додумался, и у него, несомненно, нет никаких доказательств и улик… А у тебя не возникало мысли, что он каким-то образом оказался в тайном сговоре с этими людьми?

– Нет…

Грейси, стоя позади Шарлотты и явно здорово нервничая, нагрела заварочный чайник и теперь насыпала в него чай из чайницы. Она никогда в жизни не готовила ничего для таких важных лиц, как тетушка Веспасия. И стремилась все сделать исключительно правильно, но не знала, как должно быть исключительно правильно. Ее всегда пугали профессия и занятия Питта, но она и гордилась этим, равно как и участием Шарлотты в его делах.

– Как я полагаю, Томас уже знает и обдумал все, что нам стало известно, – продолжала Веспасия. – Посему нам бесполезно продолжать эту линию расследования…

Грейси принесла чай и расставила на столе чашки, которые дрожали и постукивали у нее в руках, и чуть присела в реверансе перед Веспасией.

– Спасибо, – изящно выразила свою признательность леди Камминг-Гульд. Она не имела привычки благодарить слуг, но сейчас ситуация была иной. Девочка явно впала в состояние нервного трепета и благоговейного страха.

Грейси вспыхнула и вышла, чтобы заняться стиркой, которую оставила Шарлотта. Веспасия вытерла блюдце салфеткой, которую протянула ей последняя.

А Шарлотта уже приняла решение.

– Я постараюсь узнать все о работе Клеменси. С кем она встречалась, на что рассчитывала с того момента, когда так активно занялась этим делом, и где-нибудь непременно перейду дорогу тому, кто устроил эти пожары.

Веспасия отпила чаю.

– И как ты собираешься это проделать, чтобы уцелеть самой и поведать нам потом то, что тебе удастся узнать?

– Не говоря вообще ни слова ни о каких реформах, – ответила Шарлотта, поскольку ее план был еще не слишком хорошо составлен. – Я начну с местного прихода…