Пожар
Шрифт:
— Вы куда это? — остановил их Вова.
— А мы обучаем Иждивенку рысью бегать! — кричал Поярков.
— Бросьте это дело, — сказал Вова, — она уже свое отбегала, старушка.
— Тогда ей, старушке, клюку надо дать, — сказал Миша, — подпорки с боков.
Вспотевшая вся, Иждивенка глядела на Вову как на спасителя. Кроткие глаза ее слезились, нижняя губа отвисла, и с нее капали слюнки.
— А вы кадки с водой
Поглядывая друг на друга, все молчали.
— Поехали, — скомандовал Вова, — обратно к амбарам.
— Зачем? — закричали дружинники. — Мы всё там сделали.
— Вот и проверю, все ли, — сказал Вова.
Вова, опередив дружинников с Иждивенкой, первым пришел к амбарам. Здесь он проверил все кадки и обнаружил: в трех кадках вода на половину была выпита коровами.
— Эх вы, пожарные, — сказал Вова товарищам, — не видите, сколько воды осталось тут.
Ребята покатили на Иждивенке к речке, а Вова стал прилаживать к кадкам крышки.
Через полчаса вся работа была закончена: полупустые кадки доверху наполнили водой и приладили к ним крышки так, что самая рогатая корова не снимет их.
Сдав Иждивенку конюху, ребята гурьбой побежали к пожарной каланче, к главному пожарному дяде Аверьяну. Вова Терпугов, как командир юных пожарников, подробно рассказал дяде Аверьяну о поливке деревьев, о столкновении с Афанасием Черниковым и о наполненных водой кадках.
— Что ж, только и скажу — молодцы ребята, — похвалил дядя Аверьян, — хорошие помощники нам. А теперь с устатку валите покупайтесь. Вода, наверно, уж нагрелась в речке. Вишь, как парит солнышко.
Юные пожарные вперегонки побежали к речке.
Е. Ружанская
Молоко
Был летний жаркий полдень. Яшка Трофименко купался в речке, когда к нему подошел отец и велел одеться. Натянул Яшка трусы, майку и пошел за отцом в село.
— Ты вот что, — сказал отец, — запряги Скакунка в повозку. Придется тебе, Яшка, молоко отвезти на сливной пункт. Занят я, мне на собрании
— Как не понять, не маленький, — ответил Яшка, хотя было-то ему отроду не больше двенадцати лет.
Подошли они к конюшне, вывели Скакунка и запрягли в повозку. А на повозку стали колхозники ставить бидоны с молоком: большие — в середину, поменьше — по бокам.
Сел Яшка в повозку, надел шапку, чтоб солнце не жгло, и поехал медленно-медленно, чтоб не плескалось молоко.
Выехал Яшка за село, песню запел. Вдруг, подъезжая к одинокой хуторской хате, он услышал: кричит женщина:
— Батеньки! Что делать-то? Ай-яй-яй, что делать-то?
Перестал Яшка петь, остановил он лошадь у ворот, спрыгнул с повозки и — во двор.
На крышу по деревянной лесенке с ведром воды в руках взбирается женщина, а за ней — мальчишка лет десяти, тоже с ведром. Видит Яшка: горит крыша. Вылила женщина всю воду на крышу и слезла. В огонь уже снова разгорается.
Плачет женщина:
— Сгорит хата, батеньки!.. Воды нет, тушить некому… что делать-то?..
Постоял Яшка, постоял и придумал.
— Распрягай, — говорит, — поскорее коня и пускай твой парнишка в сельсовет поедет. Конь у меня смирный. В мы тут пока сами тушить будем.
Удивилась женщина: как это парнишка огонь тушить будет, когда воды поблизости и капли не осталось? Все же распрягла коня Скакунка, и сынишка ее ускакал в сельсовет.
А Яшка взобрался по лесенке на крышу и скомандовал:
— Подать сюда бидоны!
И только тогда поняла женщина, что задумал Яшка. Она быстро стала подносить ему бидоны, а Яшка выливал из них молоко на горевшую крышу. Молоко пузырилось и шипело, словно злилось на огонь.
Через несколько минут огонь стал затихать. В когда из, села приехали пожарные, то тушить уже было нечего. Только почерневшая от огня крыша, пустые бидоны, стоявшие во дворе, да тяжелый, угарный запах горелого молока говорили о том, что здесь произошло.
Рассказала женщина, как Яшка догадался и спас ее дом от огня. Все хвалили догадливого парнишку. Благодарили пожарные, а через несколько дней принесли ему подарок — именные часы.