Пожарный кран No 1
Шрифт:
И не успел он выяснить, кто виноват, как из-за поворота вышли Мотя и маленький Овечкин. Они шагали к Сергею Борисовичу с лицами решительными и серьезными.
– Сергей Борисович, - произнес дежурный режиссер.
– Нам надо с вами поговорить!
– По секрету!
– значительно добавил Овечкин.
Надо напомнить, что в Доме пионеров еще никто никогда не хотел поговорить с директором по секрету. То есть обитатели Дома вообще старались избегать разговоров с Сергеем Борисовичем. Скучно им было с ним разговаривать, неинтересно.
–
– потрясенно переспросил директор.
– Со мной?
– С вами! Только дайте слово, что ничего не скажете Михаилу Павловичу!
– Честное слово, - директор неуверенно кивнул.
– И без крестиков!
– уточнил Валера.
– Хорошо, и без крестиков, - согласился Сергей Борисович, с испугом глядя первокласснику в глаза. Он уже догадался, что случилось что-то скверное.
– Пропала Анька Елькина...
– Мотя вздохнул виновато.
– Мы ее уже полтора часа ищем, а ее нет!
– Глупости!
– отозвался Сергей Борисович.
– Я видел ее только что...
Мотя и Валера переглянулись.
– А что она делала?
– поинтересовались они хором.
– То, что она делает всегда: безобразничала! Дралась с Березиным, а потом сбежала.
– Куда?
– грустно спросил Мотя.
Директор махнул рукой в сторону соседнего коридора.
– Эй!
– сердито закричал дежурный режиссер.
– А ну иди сюда!
Из-за поворота выглянула Баба Яга.
– Ну чего?
– сказала она и нехотя побрела на зов.
Мотя содрал с нее нос и парик.
– Балабанов?!
– не поверил своим глазам директор.
– Кто ж еще...
– уныло подтвердил Мотя.
– А Анька еще перед елкой пропала...
– Найдите ее, пожалуйста!
– умоляюще попросил Овечкин.
– Вы ведь мечтали в детстве следователем быть!
Сергей Борисович грустно взглянул на малыша и покачал головой:
– Мало ли кто о чем мечтал в детстве... Это никогда не сбывается!
Но ему никто не поверил, и каждый подумал: "А у меня обязательно сбудется!"
– Мы вас очень просим!
– не отстал Валерик.
– Вся надежда на вас!
– вздохнул Мотя.
– Надо ее найти, а то, если Михаил Павлович узнает... Ему же волноваться нельзя!
– Вся надежда на меня?
– растерянно повторил Сергей Борисович. С ним еще ни разу в жизни такого не было...
– На вас!
– кивнули Мотя и Валерик. А Балабанчик и Вадик молчали и пепелили друг друга взглядами.
– Ну, ты у меня получишь сегодня!
– шепотом пообещал Балабанчику Вадик.
– Ты у меня тоже!
– Хорошо, - сосредоточенно сказал директор.
– Я найду ее! Рассказывайте, как это случилось...
МИХАИЛ ПАВЛОВИЧ НАЧИНАЕТ ВОЛНОВАТЬСЯ
Ах, Кузя, Кузя... Там, в прекрасном, заснеженном лесу, позабыв обо всем, мчишься ты по лыжне рядом с девочкой Катей и знать не знаешь, что дед твой покоя себе не находит...
Вот шагает он по Дому пионеров, ищет Аньку и Балабанчика,
"Я берег тебя, мальчик, - думает Михаил Павлович.
– Мне хотелось, чтоб жил ты радостно... Я скрывал от тебя печали, никогда ничего тебе не говорил о них, о твоих родителях, потому что ты был маленький. Но вот ты вырос... Почему ты сам ни о чем меня не спрашиваешь? Или ты просто забыл их? А Машенька... Ты помнишь нашу Машеньку? Или забыл и ее? Когда ты научился усмехаться так спокойно и равнодушно? Почему ты никогда не плачешь - ни от боли, ни от обиды, ни от жалости? Помнишь, я спросил тебя об этом, а ты усмехнулся: "А зачем? Слезами горю не поможешь". И глаза у тебя были холодные, чужие. Что случилось с тобой, Кузя? Почему ты презираешь людей и любишь свою Машину?.. И что мне делать, как объяснить тебе?.."
Вот что думает Михаил Павлович, разыскивая Аньку и Балабанчика.
А их нет как нет...
"Попрятались, - догадывается Михаил Павлович.
– Понимают, что попадет!"
Он подходит к своему кабинету, пытается открыть дверь, но ключ никак не может попасть в замочную скважину. Потому что в замочную скважину кто-то сунул свернутую в трубочку бумажку. Похоже, это записка.
Михаил Павлович лезет в карман за очками, читает.
"Михаил Павлович, простите меня! Я ужасно виновата, что не пришла и елка чуть не сорвалась. Но я не виновата, потому что так надо. Со мной ничего не случилось, все хорошо. Вы, пожалуйста, не волнуйтесь, просто я срочно уехала в другой город. Я вам потом все расскажу, если вернусь. Не сердитесь на меня, потому что я по-другому не могла. Я решила, что теперь все пополам, чтоб вы не волновались. Анька".
На другой стороне бумажки уже совсем торопливо и неразборчиво написано было: "Никого не ругайте, никто ничего не зна..." А сквозь летящие Анькины буквы проглядывалась странная надпись, сделанная четким почерком директора Дома пионеров: "РОВЕРЕНО ЖАРНЫЙ КРА No 1 5 СЕНТЯ..."
Что еще за "жарный кра"? И как же Михаилу Павловичу не волноваться, если Анька ни с того ни с сего срочно уехала куда-то и даже не знает, вернется она оттуда или нет?..
Михаил Павлович заглянул в раздевалку: Анькины пальто, шапка и шарфик висели на вешалке...
Что ж, она неодетая уехала?!
ОБОЙДЕМСЯ БЕЗ МИЛИЦИИ!
– Значит, так!
– произнес директор Дома пионеров, сосредоточенно глядя вдаль, словно видел сквозь стены.
– Пусть каждый вспомнит все, что он знает о Елькиной. Когда и где видели ее в последний раз? Что она говорила? Какое у нее было настроение? Были у нее враги? И вообще, что она за человек?
Юные актеры, выслушав эти вопросы, переглянулись.
– Это что?
– изумленно спросила Верочка.
– Мы свидетельские показания давать будем?