Пожиратель Армий. Часть 2
Шрифт:
Вот только вариантов у нас не было.
— Открывай, — раздался гулкий и мощный голос подошедшего к сундуку Самигана.
Если мы хотели воспользоваться эффектом неожиданности, то делать это надо было сейчас.
— На вас Аргунт, — быстро, насколько мог, проинструктировал я остальных. — И поиски Серхапа. Самиган мой.– А затем, перекидываясь в оригинальную форму, мощным ударом разворотил сундук изнутри, атакуя наклонившегося над ним драконида в челюсть.
— ТАК И ЗНАЛ!!! — проревел, в момент сменивший предвкушение
От моего удара, пусть и нанесённого из неудобного положения и не во всю силу, он без особого труда увернулся, и тут же ударил в ответ, крутанувшись вокруг своей оси, чтобы достать меня мощным толстым хвостом.
Мои сообщники, прыснув из сундука в разные стороны, не стали даже пытаться вмешиваться.
Я услышал, оборачиваться посреди боя с таким противником было смерти подобно, рёв Аргунта, видимо устремившегося им наперехват. Однако с учётом того, где мы оказались, реально всех пятерых поймать у него бы вряд ли получилось.
Секунда мне понадобилась на то, чтобы охватить взглядом пространство, куда бог песка притащил сундук.
Пещера. Огромная, даже мы с Самиганом, монстры выше пятиэтажек, в ней казались крошечными. В стенах и потолке множество отверстий проходов. Какие-то достаточно большие, чтобы протиснулся даже Лорго, в какие-то даже человеку пролезть было бы сложно.
«Что-то наподобие огромного муравейника», — подумалось мне тут же.
И через мгновение эта идея подтвердилась, когда мой взгляд наткнулся на иссушенный труп муравьиной матки, лежащий чуть в стороне от нас. Уже не просто огромный, а колоссальный по размерам, длиной метров в триста и высотой около семидесяти, он явно принадлежал самой настоящей королеве монстров.
Тем не менее, она была мертва, а муравейник, похоже, себе присвоил Самиган. Неизвестно, конечно, сам ли он убил матку, или просто занял это место после её смерти. Но, будь я на его месте, тоже выбрал бы именно такое место, чтобы спрятать похищенного заложника.
Даже для пятерых Майигу отыскать в этих переходах Серхапа, а мне очень хотелось надеяться, что Самиган держал его тут же, было бы той ещё задачей. Вот только И Аргунт, отправившись ловить их, вряд ли смог бы угнаться за всеми сразу.
И это играло нам на руку.
Если Самиган выбрал настолько изолированное место, то можно было сделать вывод, что сообщать кому-либо о происходящем в его планы не входило. А значит высока была вероятность, что кроме Аргунта тут и не было никаких его приспешников.
И по итогу всё, что требовалось от моих сообщников — это бегать по муравейнику от песчаного голема, параллельно ища Серхапа. А всё, что требовалось от меня — это занять Самигана, пока они не найдут и не выведут заложника из этих пещер.
Отскочив назад, чтобы удар хвоста драконида меня не задел, я атаковал вдогонку лоукиком, намереваясь придать ему излишний импульс вращения и дестабилизировать его стойку. Не тут-то было.
Может быть методы Самиган использовал подлые, сражаться он умел явно мастерски. Вместо того, чтобы закрутиться волчком и потерять равновесие, он воспользовался моим ударом, чтобы отскочить чуть назад, почти идеально приземлившись рядом с вонзённым в землю огромным двуручным
Ростом почти с него, шириной в три метра, покрытый зазубринами, наверняка с лёгкостью разрывавшими плоть и выдиравшими из неё здоровенные куски, это оружие было действительно очень внушительным. По сравнению с ним тот меч, что Самиган потребовал от Лорго, выглядел куда изящнее и аккуратнее, хотя по прежнему предназначался для двух рук.
Однако это было вполне объяснимо. Хотя сердце жены Лорго и было очень большим, из него вряд ли получился бы монстр вроде того, что Самиган сейчас держал в руках.
Если бы это было не так, драконид, прознавший о сердце благодаря шпиону в королевском клане Лорго, пойманному несколько месяцев назад, наверняка задал богу-кузнецу другое задание.
Потому что этот зазубренный меч ему реально подходил.
Когда я ещё был в Тхалсе и барахтался в мировых яслях, разбираясь с кланами Вирго, Самдаль и Экандуга, физическая перестройка, основанная исключительно на эволюции скрытого во мне поглотителя, сделала из меня мощного качка. Я стал намного крупнее, массивней, чем до попадания в Тейю, став походить скорее на тяжелоатлета, чем на боксёра.
Тем не менее, по мере поглощения энергии монстров, а также после того, как я стал Майигу и научился отчасти вмешиваться в процесс трансформации, я начал постепенно возвращать привычные мне пропорции.
Сейчас, хотя из-за волчьего доспеха я и выглядел довольно мощным, моя конституция почти вернулась к тому, каким я был на Земле. Жилистым, подтянутым, ловким, гибким и юрким. Комплекция, идеально подходящая для привычных мне бокса, сават и муай-тай.
Самиган был выше меня всего на пару метров. Пропорционально это почти не отличалось от того, как надо мной нависали «спортсмены» в универе. И он не был массивным, как я в Тхалсе, не походил на штангиста или толкателя ядра.
Скорее, если я был легкоатлетом, то он был бодибилдером. Широченные плечи, треугольная шея, огромные бицепсы, торчащие в стороны широкие мышцы бёдер и мощная грудь, в которой, поблёскивая зелёным, торчал кристалл Катриона.
Ни разу, с самого попадания в этот мир, я не видел настолько накаченных мышц. Да, были люди и даже монстры, выглядевшие мощнее и крупнее меня нынешнего. Но подобных Самигану качков я никогда не встречал.
Банально потому, что это было неудобно. Для боя выгоднее были куда менее рельефные мускулы, позволявшие двигаться куда свободнее. И так как в Тейе культ силы был на несколько порядков более распространён, чем культ тела, никто и никогда не качался просто ради того, чтобы качаться.
Впрочем, я сильно сомневался, что Самиган этим занимался. Потому как его мышцы выглядели не столько эстетично или мощно, сколько болезненно и неестественно жутко.
Он ещё не потерял адекватных пропорций тела. Но уже был недалёк от того, чтобы походить скорее на гроздь винограда, а не на человека. И я точно знал, в чём была причина.
От кристалла Закона Катриона в его груди в моём видении по всему его телу расходились зелёные щупальца. А алый цвет его ауры теперь, когда я смотрел на него напрямую, а не через стенки сундука, скорее походил на грязно-бурый.