Пожиратель V

Опсокополос Алексис

— Мне кажется, вы излишне драматизируете ситуацию и демонизируете Илью Николаевича, — продолжал «вразумлять» нас с Андреем Андреевичем Уральский князь. — Вам просто нужно с ним договориться.

— Да как с ним договориться, если он собрался у меня половину завода отобрать? — возмутился я.

— Возможно, это пойдёт на пользу заводу, — парировал старик. — Попробуй уговорить его на меньшее, торгуйся, ты же предприниматель. Хотя половина — это не так уж и много.

Вот это поворот. Приехали попросить помощи,

называется.

— А мне что делать? — спросил совсем уже обалдевший от услышанного Коростылёв.

— И тебе договариваться, — ответил князь.

— Но Илья Николаевич требует невозможного: чтобы я стал ему полностью подотчётен. Чтобы я выполнял все его указания: официальные и неофициальные. А вы не хуже меня знаете о его связях с криминалом и можете догадаться, какие указания он станет мне раздавать. Поэтому мне нужна ваша помощь, Святослав Георгиевич. Я не могу в одиночку противостоять Сибирскому князю.

— Не можешь противостоять — договаривайся! Это мой тебе совет. И моя помощь.

— Но там не идёт речь о договоре. Он требует полного подчинения.

— Договаривайся! — отрезал князь. — На каких условиях сможешь, та таких и договаривайся. Разговор на эту тему окончен! И если вы до сих пор не поняли, я повторю: в стране сейчас очень непростая обстановка. Временное правительство все силы отдаёт, чтобы хоть как-то её стабилизировать и не допустить самого страшного. И в том числе Илья Николаевич работает.

Отличная демагогия, умеет старик. Но совсем за идиотов-то нас держать не надо. Меня уж точно.

— Видно, как он работает, — не сдержавшись, сказал я. — Не жалеет сил, помогая брату отбирать чужое имущество и покрывая криминал.

Уральский князь бросил на меня недовольный взгляд, но как-то комментировать мои слова не стал. Он демонстративно посмотрел на часы и произнёс:

— У меня не так много свободного времени, поэтому я не вижу смысла затягивать этот разговор. Есть у вас есть ещё какие-нибудь просьбы или вопросы?

— Есть один вопрос, — ответил я. — Зачем я сюда приехал?

— Дерзкий молодой человек, — усмехнувшись, произнёс князь.

— Это не дерзость, — возразил я. — Это искреннее непонимание, зачем я потерял полдня в ситуации, когда дорог каждый час. Вы могли просто передать мне через помощника этот совет — не спорить с Сибирским князем и соглашаться с ним во всём.

Старик снова усмехнулся и как ни в чём не бывало объявил:

— Не смею вас больше задерживать!

Мы вышли из кабинета Уральского князя, словно оплёванные. Я-то ещё держался, всё же я и не рассчитывал особо на его помощь, а вот на беднягу Коростылёва смотреть без слёз было невозможно.

Если уж на то пошло, я сразу, как только узнал, что нам выделили на разговор с князем всего пятнадцать минут, заподозрил, что зря пришёл на эту встречу. Впрочем, много я не потерял: лететь в Москву

всё равно стоило — хотя бы ради встречи с Аней. С ней я связался ещё и вчера, и мы договорились, что я позвоню ей в половине второго, и она скажет, куда мне ехать.

По коридорам Дворца Правительства мы с Андреем Андреевичем шли молча, и лишь когда оказались на улице, губернатор совершенно убитым голосом произнёс:

— Я даже не знаю, что на это сказать.

— Ему просто не до нас, — отметил я очевидный факт. — Что тут ещё скажешь?

— Не до нас, — вздохнув, повторил за мной Коростылёв. — И что делать будем?

— Вам проще, вы только что от вашего непосредственного начальника, по сути, получили добро на уход под влияние Сибирского князя. Вы сохраняете кресло и ничего не теряете. Ну, кроме веры в справедливость и в поддержку Святослава Георгиевича. А я теряю завод.

— Половину завода.

— Дело времени. Отберут весь. К бабке не ходи. Это нормальный процесс, можно сказать, естественный.

На это Коростылёв ничего не сказал, он достал телефон, набрал номер предоставленного ему водителя и велел тому подъехать туда, где он нас высадил. После Андрей Андреевич снова вернулся к нашему разговору — не мог никак успокоиться.

— Думаешь, я хочу работать под сибиряками? — сказал губернатор. — Думаешь, мне не жалко наш город им на разграбление отдавать?

— Но посудите здраво. Если вместо вас поставят кого-то другого, город разграбят сильнее, заметил я. — Вы хоть как-то сможете противостоять полному беспределу. Защитите Екатеринбург в меру возможностей.

— С ними защитишь, как же.

— Даже если у вас получится хоть что-то сделать, даже самую малость, хоть как-то уменьшить ущерб городу, это уже будет лучше, чем ничего. А представьте, что ваше место займёт Белов? Он не просто будет делать то, что скажут сибиряки, он ещё и усугубит всё многократно.

— Есть логика в твоих словах, Игорь, — вздохнув, произнёс Коростылёв. — Но вот только я тоже одного не могу понять.

— Чего? — поинтересовался я.

— Да того же, чего и ты: зачем он тебя позвал? Сказать мне в твоём присутствии, чтобы я пошёл под сибиряков? Это странно. Зачем такие вещи говорить при посторонних? Что-то не понимаю я старика.

Губернатор совсем уж со мной разоткровенничался, даже по имени назвал, а не, как обычно — по фамилии. Но его можно было понять — с кем ещё ему это обсуждать? А обсудить хотелось. Потому как расстроен Коростылёв был сильнее, чем я. По большому счёту, я вообще уже почти взял себя в руки. И возможно, поэтому у меня в голове мелькнула довольно неожиданная мысль.

— А какие вещи он сказал при посторонних? — спросил я губернатора.

— А ты не слышал, да? — с раздражением произнёс Андрей Андреевич. — Прямым текстом велел идти под сибиряков.