Пожиратель V

Опсокополос Алексис

— Получишь. Корешей живыми, журналистку и гарантии, что сам будешь жить. Если, конечно, больше не попадёшься у меня на пути.

— Так не пойдёт.

— Пойдёт. А если не подпишешь, я всю твою семью в лесу закопаю.

— Но это прямая угроза жизни мне и моим близким, — сказал я.

— Она самая, — подтвердил бандит. — Убью всех!

И вот что теперь делать? Соглашаться нельзя. Теперь уже точно нельзя. Но при этом я окончательно понял, что никакого совместного дела у меня с этим животным быть не может. Договариваться точно надо со старшим Давыдовым.

Но как на него выйти? И что сейчас делать с этим быдланом, требующим немедленного подписания? Если бы не заложники, можно было бы как-то разрулить. Но ведь с этого упыря станется — он вполне может приказать убить кого-то одного из троих, чтобы я стал сговорчивее.

Классическая патовая ситуация: подпишет отец сейчас документы — назад не откатишь, не подпишет — ребята и Ника пострадают. Настолько безвыходных ситуаций у меня даже в прошлой жизни не было. Даже в тех диких девяностых я не сталкивался с таким беспределом.

Я аж растерялся. И почему-то вспомнил совет Ани — тянуть время. Дельный совет, между прочим, надо было немного потянуть, чтобы просто взять себя в руки и придумать-таки хоть какой-то план. Пока что вообще никаких идей не было.

— А откуда мне знать, что мои друзья и Ника живые? — спросил я.

— Придётся поверить мне на слово, — ответил бандит.

— Нет, меня это не устраивает, я хочу с ними поговорить.

— А ещё что ты хочешь? — спросил Валерон, скривился, посмотрел на меня с нескрываемым презрением и добавил: — Подписывай документы, щенок безродный! Пока я твои кишки не разложил на этом столе! Бегом!

Ну вот и всё. Теперь, похоже, уже точно не осталось вообще никаких вариантов выйти из этой ситуации без конфликта.

А Валерон сорвался. Он покраснел, сжал кулаки, приподнялся в кресле, выпучил на меня свои налившиеся кровью глаза и принялся истерично орать:

— Ты думал, можно вот так перехватить у меня завод, а потом жить в кайф и не отсвечивать? Ты думал, я тебе это прощу? Ты не знаешь, кому перешёл дорогу, сопляк! Я заберу у тебя завод! Заберу рынок! Заберу вообще всё, что у тебя есть! Будешь на коленях ползать передо мной, просить, чтобы я тебе жизнь твою поганую оставил и дышать разрешил! Будешь мне ботинки вылизывать! Прикажу, бабу свою приведёшь и под меня положишь! Ты никто! Ты…

У бандита аж дыхание перехватило от злости. Его натурально трясло. Отморозок состроил совсем уж мерзкую рожу, демонстративно шевеля губами, собрал всю слюну во рту и смачно плюнул на стол. Прямо перед собой. Затем он показал на плевок своим толстым коротким пальцем и заорал ещё громче:

— Вот ты кто!

Что ж, так даже лучше. Теперь уж я точно не буду мучить себя вопросом: а можно ли было поступить иначе? Нельзя. Этот тупой боров отрезал все выходы из сложившейся ситуации, кроме одного.

Но один остался. Настолько хреновый, что о нём даже думать не хотелось, но он был единственным. Ведь речь шла уже не о том, чтобы отдать завод. Этот мерзкий выродок меня оскорблял и унижал. Он не просто пытался меня прогнуть, он хотел меня сломать. Хотел показать всем

вокруг и в первую очередь себе, что поимел меня.

Можно отдать актив, можно отступить, можно даже проиграть — никто от этого не застрахован. И это не критично — после любого удара почти всегда есть шанс оправиться. Хотя бы маленький. Но нельзя, чтобы тебя поимели. Потому что это всё. После этого тебя будут иметь регулярно. И уж тем более нельзя допустить, чтобы тебя поимела такая мразь.

Пока Валерон орал, нотариус, казалось, был готов провалиться сквозь паркет. Бедняга аж сжался весь. Я же встал и спокойно сказал:

— Это дорогой стол. На него нельзя плевать. Особенно желчью — могут разводы остаться. Пожалуй, я его вытру.

Похоже, бандит ожидал чего угодно, но только не этого. Он даже не нашёл что сказать — просто ещё сильнее выпучил на меня свои раскрасневшиеся глаза.

Я же спокойно направился к нему. Сейчас главным было не вспылить раньше времени. Держать себя в руках было невероятно сложно, но я справился. В принципе, после того, как я понял, что пути назад нет, и что теперь только вперёд, стало легче. Вернулась ясность ума и запредельная концентрация.

Три метра до Валерона. Два. Полтора. Он так ничего и не понял, но это и к лучшему.

Рывок был настолько быстрым, что Давыдов-младший даже не заметил, как я правой рукой схватил его за горло, а из кисти левой отрастил острый клинок и засунул его отморозку в ухо. Довольно глубоко, не беспокоясь о том, что наношу ему травму.

Валерон попытался дёрнуться, но с острым лезвием в ухе не особо-то и подёргаешься. Я быстро выпил из него всю магию, с его скудными запасами это вообще не составило для меня никакого друга.

— Тебе конец, щенок! — прошипел бандит. — Я порежу тебя на куски и скормлю свиньям!

— Сначала ты вытрешь мой стол, — сказал я, перекинул руку с горда отморозка на его затылок, схватил его за волосы и принялся вытирать его мордой стол.

Возил долго, не спеша, с удовольствием. Не вытер, конечно, а лишь размазал, но меня это устроило. Будет ещё всякая сволочь на мой дорогой стол плевать.

Валерон пытался сопротивляться, но я держал его крепко. У меня-то магии было с запасом, и я вкачал её в руки. Да и клинок в ухе не особо располагал к тому, чтобы упираться.

Пока я возил бандита мордой по столу, бедный нотариус вообще чуть ли не в комок сжался и быстро отвернулся, чтобы не видеть позора хозяина. Понял, что очевидец такого зрелища может долго не прожить.

— Слышь, нотариус, как там тебя! — крикнул я ему. — Сходи-ка пригласи начальника охраны этого борова!

Нотариус мухой вылетел из кабинета, а буквально через несколько секунд ко мне ворвалось пять охранников Валерона. К этому времени я отошёл подальше от двери и прикрылся их шефом, демонстративно продолжая держать клинок у того в ухе.

Пятёрка мордоворотов застыла, не зная, что делать, а из приёмной донеслись звуки хорошего побоища. Видимо, те, что были в коридоре, прибежали и, не разобравшись, начали драку.