Пожиратели плоти
Шрифт:
– А этот… э-э… Ларго – откуда он родом? – обращаясь почему-то к Вайду, спросил Конан. – Надо бы его родным сообщить… Жаль, отличный был парень, я его давно приметил. Один такой стоит целого отряда местных остолопов.
– У него не было семьи, – по-прежнему глядя в огонь, глухо сказал Вайд. – Он говорил, что его мать – танцовщица из Шема, звали ее, кажется, Мюриэль, но она давно умерла. А об отце он ничего не знал.
Конан задумался, потом неожиданно произнес:
– Знавал я когда-то одну танцовщицу из Шема – лет двадцать назад… И звали ее как-то похоже… Славная была девчонка, мы с ней вместе в Кешане тамошних жрецов
Теперь Вайд твердо знал, кого напоминал ему Ларго все это время. Но это знание больше не имело никакого значения.
Безмолвный лес успокаивающе шелестел мокрыми листьями, покорно окунаясь в вечернюю прохладу. Вайд прислонился к стволу рядом с Шеки и утомленно прикрыл глаза. Впереди их ждало возвращение домой, встречи с друзьями и недругами, новые заботы и тревоги. Но сейчас думать об этом не хотелось. Хотелось лишь сидеть вот так, слушая бесконечный шорох дождевых капель, и ощущать, как уходят из сердца усталость и боль, уступая место уверенности в том, что принесенная жертва никогда не бывает напрасной.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
– Во имя Митры, где же, наконец, Его Величество?
В Аквилонии все снова шло своим чередом. После закрытия Портала новые демоны в Тарантии больше не появлялись, а те, что остались, сделались какими-то вялыми. Имеющие уже немалый опыт по борьбе с демонами жители столицы при поддержке солдат графа Троцеро довольно быстро уничтожили тех тварей, что еще уцелели, а заодно и обнаглевших во время безвластия грабителей и разбойников, и город, наконец, вздохнул свободно. Не без усилий, но порядок в Тарантии был восстановлен. Вернулись в свои дома крестьяне столичных предместий, чтобы заняться нелегким делом – кормить порядком отощавших за последнее время горожан.
Прослышав об исчезновении короля Конана, таинственно сгинувшего в Руазеле, забеспокоились аквилонские бароны, собравшиеся уже было вступить в очередную свару за трон страны. Но принц Просперо при поддержке Троцеро и Публио твердой рукой удерживал правление, не теряя надежды на возвращение законного короля. И он действительно вернулся – к радости одних и досаде других. Тут же потянулись в столицу бароны – уверять короля в своей непреходящей верности. Из Бельверуса прибыл гонец с заверениями дружбы от короля Нимеда и извинениями за вылазку, устроенную его непокорным младшим сыном. Воспрянувшие было пикты опять затаились в своих пустошах, не слишком тревожа границу страны. В общем, жизнь в Аквилонии текла, как и прежде, словно и не было никаких Бен-Аззарата, Тот-Амона и Портала.
– Так где же, наконец, король Конан?!
Служащий канцелярии Его Величества Короля Аквилонии Люций уже пару раз обошел дворец в поисках короля. Заглянул он и в казармы, был на плацу и в конюшнях, зашел во внутренние покои – здесь никогда заранее не знаешь, где можно столкнуться с Его Величеством. Тихо помянув Сета, Нергала и демонов, Люций вошел в очередную комнату – и склонился в учтивом поклоне. Ему навстречу поднялась новая фаворитка Конана – юная Виньела, кажется, из Заморы. Тихая и покорная девушка чем-то пленила сердце немолодого короля, но всем было понятно, что она никогда не займет места погибшей Белезы.
– Ты, наверно, ищешь Его Величество? – сразу спросила девушка. – Он там с принцем Просперо. Сейчас они придут – садись и подожди вот тут.
Люций
Вскоре за дверью послышался звучный баритон Конана, изредка прерываемый негромким голосом Просперо, и Люций вместе с Виньелой вскочили со своих мест, чтобы приветствовать аквилонского правителя.
– Здравствуй, моя девочка, – Конан мимоходом погладил Виньелу по черноволосой головке, и та с молчаливым обожанием взглянула на своего повелителя. – Прости, что давно не заходил к тебе – в этом дворце даже пообедать спокойно не дадут, обязательно у кого-нибудь найдется спешное дело ко мне.
– Ничего, я все понимаю, – торопливо сказала девушка, прижавшись на мгновение щекой к сильной руке киммерийца. – Я могу ждать сколько угодно. Даже просто видеть тебя – огромное счастье для бедной Виньелы…
Конан усмехнулся и ласково поцеловал девушку в лоб. Потом обернулся и увидел тактично отводящего глаза Люция.
– А, нашему дородному государственному мужу опять не терпится взять меня в оборот, – проговорил король, подходя к служащему. – Что он хочет на этот раз?
– Канцлер Публио просит Его Величество сообщить, когда он сможет обсудить с канцлером вопрос о дополнительных податях с купцов и ремесленников, – со всей возможной учтивостью начал Люций. – К тому же, канцлер имеет двенадцать различных прошений к королю от дворян, которые уже давно ожидают ответа. Еще канцлер хотел бы почтительнейше напомнить Его Величеству, что пора принять окончательное решение о необходимости строительства нового форта на пиктской границе, а также…
– Ладно, ладно, – поднял руки Конан. – Все уже поняли, что только наш многоуважаемый канцлер занимается делом, а мы только даром хлеб едим… Передай своему начальнику – пусть сейчас и приходит, что тут тянуть.
– Подожди, Конан! – воскликнул Просперо, удерживая короля за локоть. – Ты еще не дослушал до конца мою новую идею! Это гораздо важнее, чем прошения каких-то дворян, о которых тебе зудит этот толстяк. Представь, Конан – если нашу панцирную пехоту построить в каре, а в центр поставить боссонских лучников, то они окажутся под защитой пехотинцев и смогут… – тут принц перебил сам себя. – Хотя я лучше тебе на плацу покажу, так удобнее. Главное – это соответственно обучить солдат! А еще боссонцев можно посадить на лошадей позади кавалеристов, как это делают варвары, и тогда…
– Забери вас Нергал с вашими делами и идеями, – недовольно пробурчал Конан. – Может, попросить Тот-Амона открыть здесь еще парочку Порталов? Глядишь, забросит опять в страну змееногих или еще куда – там хоть отдохну по-человечески от всей этой тягомотины… – и тяжелый вздох потряс могучую грудь киммерийца.
После дежурства гвардейцы личной стражи Его Величества короля Аквилонии Ядрин и Смелидес зашли в дворцовую караулку – поболтать с собравшимися там, как обычно, офицерами. Гвардеец Ядрин, недавно получивший повышение по службе, постоянно дотрагивался до пришпиленного к форменной куртке новенького офицерского значка, словно боясь потерять его. Гвардеец Смелидес с не меньшей гордостью проводил пальцем по едва намечающимся усикам над верхней, еще по-детски припухлой губой.