Пожиратели плоти

Локнит Олаф Бьорн

– А, парни, сменились уже? – один из Черных Драконов подвинулся, освобождая место за столом. – Присоединяйтесь. Кирс сегодня угощает отличным элем – у него сын родился!

– Тогда Ядрин тоже должен угостить нас, – заговорщицким тоном сообщил Смелидес, начав говорить сочным баритоном, но к концу фразы сорвавшись на юношеский дискант.

– Это еще почему? – тут же заинтересовались сидящие поближе.

– Так у него завтра свадьба! – Смелидес пригладил свои усики и несолидно хихикнул. – Женится на дочке купца

Симплия, Лаис.

Побагровевшего Ядрина наградили несколькими хлопками по плечам и не совсем приличными наставлениями касательно брачной ночи.

– Дочь купца? – пожал плечами юный щеголеватый гвардеец. – Ядрин, ты ж племянник барона, мог бы сделать партию и получше!

– Дурак, – беззлобно проговорил немолодой уже военный, за чей счет сегодня и пили. – С богатством Симплия наш Ядрин взлетит так высоко – ты и моргнуть не успеешь!

– При чем тут богатство, Кирс? – возмутился жених. – Я ее люблю!

– Любовь хороша тогда, когда она подкреплена золотом, – наставительно сказал Кирс и плеснул Ядрину еще эля.

За соседним столом тоже царило оживление. Несколько стражников и два королевских кавалериста слушали невысокого кривоногого мужчину в форме пехотного офицера, в выпученных глазах которого горело подлинное вдохновение.

– …а когда главный жрец змееногих поднял вверх руку – алтарь вспыхнул, а с неба упал белый луч, посланный алой луной…

– Белый луч – от красной луны? – с недоверием переспросил кавалерист под смешки остальных. – Это каким же образом?

Пехотинец пронзил спорщика гневным взглядом и продолжил:

– Из этого луча вышел… сам Сет, клянусь Митрой! Его лицо было молодым, а глаза – словно два ледяных озера…

– Эй, подожди! – белобрысый веснушчатый стражник застучал по столу чашей. – Если это Сет – у него не может быть лица! У змей лиц не бывает, у них морда! – и стражник торжествующе посмотрел на товарищей.

– Говорю вам – это был Сет! – яростно проговорил пехотинец. – Он пришел в образе человека, но был ужасней любой ядовитой гадины! А потом наш король схватил посох одного из жрецов – и задал этим змееногим жару!

– Ты же говорил, что вас привязали к столбам, – серьезно заметил кавалерист.

– Там была говорящая зверюшка – черная такая и с рогом посреди лба. Она и перегрызла веревки, – объяснил рассказчик.

– С рогом, значит? – невинно поинтересовался другой кавалерист. – А, может, ты перепутал, и эта зверюшка и был Сет? Он-то вас и вернул домой – чтоб глаза не мозолили.

Пехотинец зло посмотрел на хохочущих стражников и с размаху уселся на свое место, сердито уткнувшись в чашу с вином.

– У нашего Чепозуса новый свод баллад пошел – про страну змееногих, – пояснил кавалерист подошедшему Кирсу. – Про его приключения среди пиктов и в Руазельском лесу уже все слышали – так он свежую тему выискал!

– Тебе, Чепозус, не в пехоте служить – а сказителем

быть! – с добродушной усмешкой произнес Кирс, обращаясь к офицеру.

– Я говорю чистую правду! – выпученные глаза Чепозуса смотрели почти умоляюще. – Со мной были еще четыре человека, они подтвердят вам все!

– И где же эти люди? – кавалерист старался говорить участливо. – Умерли, поди?

– Нет, живы, – отрезал Чепозус. – Вайд и Шеки – в Зингаре, Ольтен – в Немедии…

– Понятно, – вздохнул кавалерист и подмигнул товарищам. – А кто же четвертый? Уж не наш ли король Конан – тот, что при каждой удобной возможности дарит тебе меч? Нашему Чепозусу для королевских подарков, поди, уже склад снимать приходится…

Махнув рукой, Чепозус повернулся к сочувственно глядящему на него Кирсу.

– Вот, смотри, – пехотинец раздвинул на груди рубаху, показывая тонкий розовый шрам напротив сердца. – Это – отметина от ножа, оставленного змееногим жрецом во время их варварской церемонии…

– Да не волнуйся ты так, Чепозус, – Кирс хлопнул офицера по плечу. – Иди лучше, эля с нами выпей. У меня ведь сегодня утром сын родился!

Кирс отвернулся, принимая поздравления стражников и кавалеристов. Тяжело вздохнув, Чепозус медленно опустился на скамью. В выпученных глазах пехотинца ясно читалось разочарование во всем людском роде, который так и не смог оценить единственную рассказанную за всю жизнь Чепозусом историю, являющуюся от начала до конца правдой.

* * *

Принц Ольтен вышел из опочивальни своего царствующего отца, где имел продолжительную беседу с родителем, далеко не первую после возвращения юноши в Бельверус. Старый Нимед проникся внезапным интересом к своему младшему сыну, который тайно, словно обычный авантюрист, умчался покорять соседнюю державу – и, когда уже закончились погребальные моления жрецов в связи с вестью о его гибели, неожиданно вернулся домой чуть ли не другом самого правителя Аквилонии. Когда прошла естественная радость отца от встречи с вновь обретенным сыном, в голове немедийского короля начали рождаться планы насчет своего, как оказалось, предприимчивого и неглупого отпрыска. Перед Ольтеном наконец-то замаячили надежды, отсутствие которых так удручало его раньше.

У дверей отцовской опочивальни Ольтена поджидал его старший брат и наследный принц Нимед Второй, весьма фальшиво делающий вид, что интересуется висящей на стене картиной, которую мог созерцать здесь уже лет двадцать.

– Дорогой Ольтен! – радушно сказал Нимед-младший, широко разводя руки, будто намереваясь обнять юношу. – Как твое здоровье, любезный брат?

Ольтен, слышавший этот вопрос от наследного принца каждый день в течении последнего месяца, лишь поморщился и вздохнул в ответ.