Пожиратели плоти

Локнит Олаф Бьорн

В общей суматохе Вайд и его спутники собрались у зеркала. Последним к ним присоединился тяжело дышащий Конан.

– Ну что, Крысенок? – спросил киммериец, сжимая в руках окровавленный посох. – Если ты сейчас не откроешь проход – нас тут просто завалит.

– Проход здесь, – Вайд торопливо ткнул в зеркало, на котором играли багрово-золотые сполохи.

– Нам что, лезть прямо туда?.. – озадаченно начал Ольтен, но Конан, не сказав больше ни слова, нагнул голову и бросился вперед, прямо в напоминающую чуть колышущуюся воду поверхность. Зеркало упруго прогнулось и киммерийца отбросило назад,

словно он с разбегу ударился об натянутое полотно. Крепко выругавшись, Конан вскочил на ноги и выразительно посмотрел на Вайда.

– Здесь, говоришь? – зарычал киммериец. – А может, ты опять промахнулся на пару лиг?

Проход был в зеркале – Вайд ясно чувствовал это. Однако, свободно проходимый для бога, он почему-то не мог с такой же легкостью пропустить обыкновенных смертных. Перед ними находилась так долго разыскиваемая дверь в их мир, но им позабыли дать от нее ключ.

Тем временем в своем яростном танце алое пламя взмывало все выше, наливаясь угрожающей мглой, тогда как блеск золотого огня становился слабее. Поднявшись к самому своду храма, Сет в решающем усилии обрушился на истощенного схваткой противника, подобно медведю, ломающему хребет своей жертве. В бушующем алом пламени на миг обрисовалась корчащаяся в муках человеческая фигура – и исчезла, поглощенная враждебной силой.

На Вайда обрушилась такая боль, какую ему не доводилось испытывать за всю его жизнь. Свет померк у него перед глазами, и Вайд рухнул в нежданно разверзшуюся под ногами бездонную пропасть. Когда спустя несколько мгновений он пришел в себя, судорожно хватая ртом горячий воздух, Шеки крепко держал его за плечи, не давая упасть, а остальные встревоженно смотрели на молодого кордавца.

– Лабиринт! – позвал Вайд и понял, что тот никогда уже не отзовется. Словно воочию, бывший Хозяин Лабиринта увидел, как оседают подземелья в дарфарских джунглях, навсегда погребая собранные там бесценные сокровища, как с грохотом рушатся окружавшие вход скалы и как рассыпаются в прах древние бронзовые ворота, множество веков хранившие покой Лабиринта…

Будто впитав силу поверженного противника, алый огонь вспыхнул еще ярче. Вайд с тревогой посмотрел на зеркало, надеясь на чудо – но его полированная поверхность по-прежнему оставалась гладкой, отражая бушующее в центре храма пламя.

– Ну, Вайд, что же ты? – в отрывистом голосе Конана звучало нетерпение. – Если не можешь открыть вход – надо убираться из храма, пока не поздно.

Словно в ответ на слова киммерийца часть нависающей над площадью каменной змеиной головы с ужасающим треском обвалилась вниз, ознаменовав начало конца древнего сооружения змееногих.

– Так просто не войти… – с трудом произнес Вайд, стиснув ладонями гудящую голову. – Нужна жертва… Лишь кровь откроет дорогу… Иначе мы погибнем здесь…

Конан нахмурился, стараясь разобраться в невнятном бормотании бывшего юнги, Ольтен и Чепозус в растерянности уставились на Вайда, а Шеки просто терпеливо ждал прямых указаний. Лишь в глазах Ларго блеснула догадка. Быстро оглянувшись, юный гвардеец увидел приближающийся к людям алый огненный смерч.

– Я понял тебя, Вайд, – Ларго обежал взглядом своих товарищей и ободряюще улыбнулся им. Потом повернулся к ярящемуся пламени и просто сказал: –

Я иду.

– Стой, Ларго! – в отчаянии крикнул Вайд, совсем как тогда, у Портала – но, как и в тот раз, юноша даже не обернулся. Запрокинув голову, Ларго вбежал в пламя, мгновенно сомкнувшееся за его спиной. Вайд зачем-то рванулся вслед за своим другом – но сильные руки Конана и Шеки удержали его.

В то же мгновение по тусклой поверхности зеркала заходили волны, и с нее исчезло заполняющее зеркало раньше отражение огня, сменившись тьмой, прорезаемой багровыми сполохами. Теперь в открывшийся проход первым прыгнул Ольтен – и зеркало приняло его, поглотив, словно омут. За ним в черной поверхности исчезли остальные.

Оглянувшись напоследок, Вайд увидел, как рушится храм Сета, погребая под обломками змееногих, и среди этого хаоса вьется огненный вихрь, забравший его друга.

– Когда-нибудь твой мир опустеет, Змей, и ты тоже станешь Забытым, а потом погибнешь от рук нового бога, – негромко произнес Вайд свое пророчество, и вихрь, дрогнув, остановился перед ним. Не торопясь, Вайд повернулся к нему спиной и спокойно шагнул в бездонный коридор.

* * *

Несильный летний дождь мерно шуршал в зеленой листве. Под высоким раскидистым буком чадил костерок, ветер относил к мокрой дороге белые клубы едкого дыма. На Руазельский лес опускался сумрачный и дождливый вечер, постепенно стирая контуры окружающих предметов.

Шеки дремал, привалившись спиной к отсыревшему стволу дерева. Уставший не меньше него Тао свернулся у шадизарца в ногах, уткнувшись носом в задние лапы, и тяжело вздыхал во сне. Остальные сидели вокруг костерка, с наслаждением вдыхая влажный и свежий лесной воздух.

– Совсем как в то утро, когда демоны наш отряд разгромили, – некстати произнес Чепозус, протягивая к костру руки.

– Нашел что вспомнить, – буркнул Конан. – И без того тошно.

Ольтен откашлялся и, не глядя на короля, произнес:

– Раз мы вернулись в Аквилонию – значит, я должен считать себя твоим пленником, король Конан?

– Да иди ты… – вяло махнул рукой киммериец. – Катись обратно в свою Немедию. И передавай там горячий привет своему папаше.

Вайд хмуро смотрел на шипящие на мокрых ветках язычки пламени, думая о том, что теперь даже огонь в уютном домашнем очаге будет напоминать ему алый смерч и человека, бестрепетно вошедшего туда, чтобы сделать то, на что не отважился сам Вайд.

– Послушай, Крысенок… – добродушно обратился Конан к своему бывшему юнге.

– Никогда не называй меня больше Крысенком, Конан! – с неожиданной яростью проговорил Вайд. Конан хотел было что-то сказать, но лишь молча пожал плечами.

– А тот, второй, что обратился в золотое пламя – это Лабиринт? – спросил Ольтен, слегка виновато глядя на Вайда. Тот молча кивнул.

– И чего они подрались? – как бы про себя заметил Конан. – Вот говорят: варвары драчливы, а чем боги лучше?

– А чем боги вообще лучше людей? – философски отозвался Чепозус, и по его непроницаемому лицу было совершенно непонятно, являются ли эти слова плодом глубоких раздумий славного офицера, или он ляпнул это просто так.