Позолоченные латунные кости
Шрифт:
Да. Лучше было думать так, чем решить, что я больше не стою того, чтобы за мной наблюдать.
Убедившись, что новые бочонки чувствуют себя как дома, я поспешил обратно в комнату Покойника.
— Хорошо, мистер Тарп. Пока ты проделал достойную восхищения работу. Что будешь делать дальше?
— Не знаю.
У него слегка заплетался язык.
Тарп думал о следующем кувшине.
— Я думаю, меня должен кто-нибудь сменить. Я задал столько вопросов, что люди начали верить: я один из гонцов Релвея.
— Люди испугались?
— Конечно, испугались. Все боятся Негласного комитета, кроме тебя и меня и, может, этого твоего дремлющего друга.
Он имел в виду Морли, который вернулся на свою кровать, пока популяция бочонков с пивом возрождалась к былой славе.
— Угрозы были?
— А ты знаешь кого-нибудь достаточно глупого, чтобы угрожать головорезам Релвея? Я имею в виду, из тех, что все еще бегают на свободе. Зато чертова уйма таких, наверное, помогает осушать Маленькое Унылое Болото.
— Ты прав. А я нет. Любому серьезному человеку, собирающемуся противиться директору, лучше быть достаточно смышленым, чтобы держать на замке свой большой проклятущий рот.
— Поэтому я вот что думаю, — сказал Тарп. — Раз уж у меня не получилось найти людей, сделавших маски и прикид для зомби, может, теперь неплохо будет поискать предыдущее звено цепи и выяснить, кто сварганил уродливую ткань. И кто предложил то, из чего им соорудили дурацкие шлемы. Ты видел один из шлемов прошлой ночью?
— Краснофуражечники все забрали.
— Этот генерал Блок умнее, чем притворяется. Интересно, думает ли он так же, как я.
Я в этом сомневался.
— Когда ты разнюхивал, ты натыкался на настоящих гонцов?
— Нет.
— Ты их опередил.
Я должен оповестить Блока. Он может наводнить округ следователями, способными напугать даже камень, так что тот выложит всю подноготную.
— Я думаю, у тебя есть важная информация, Плоскомордый.
— Да есть тут одна вещица на уме. Потом я отправлюсь на кухню и получу еще кувшин. Я собираюсь им насладиться. А после свернусь в уголке и просплю денька два.
— Это целый план. Так что там еще за вещица?
— Заставить Прилипалу продолжить с того места, где я бросил поиски. В том районе люди просто улягутся и раздвинут для него ноги. Они сделают для него все что угодно, если это даст им шанс ввязаться в одно из его представлений.
— Плоскомордый, пей столько пива, сколько захочешь.
Я почувствовал себя крестьянским мальчиком, только что получившим волшебный меч. Надвигались большие события.
Тарп улыбнулся мне самой широкой, самой дурацкой улыбкой и отправился на кухню.
А я пошел, чтобы обсудить все с Синдж.
Она записывала в свои книги покупки Дина.
76
—
И я объяснил, какую именно.
— Интересный подход. Кто-то давал ему таблетки для поумнения. Будем надеяться, что мистер Салвейшен окажется сговорчивым.
Она отмахнулась от предложений послать за ним.
— Он не обратит внимания, если мы его попросим. Он должен считать, что вся затея пришла в голову ему самому. Нужна ловкость, чтобы его пасти.
— У Старых Костей хватило ловкости, чтобы заставить Прилипалу что-то для нас сделать?
— Хватило. Не знаю, что именно он ему поручил. Определенно нечто такое, что, по словам Покойника, под силу только ему, Салвейшену.
Я покачал головой. Джон Салвейшен. Я не мог привыкнуть к важничающему Прилипале.
Сосредоточившись на своих книгах, Синдж сказала:
— Тебе нужно избавиться от предубеждений, когда ты думаешь об этом человеке, Гаррет. В тех отношениях, которые кажутся тебе важными, он — почти полное ничтожество, зря гуляющее по земле. Но он также лучший и самый сильный из ныне пишущих драматургов. И, с его точки зрения, он один из узкого круга твоих знакомых.
— Я тебя понял. Но понимаешь ли ты, насколько все это нелепо для любого, кто знал Пилсудса Вилчика?
— Дверь, — ответила Синдж. — Мне еще нужно внести кое-какие записи в бухгалтерскую книгу, а записки Дина выглядят так, как будто он их зашифровал.
— Дверь?
— Кто-то стучит.
— Проклятье, твой слух лучше моего.
— Я юная. Я хорошенькая. И я не человек.
Я никоим образом не мог ответить на это так, чтобы из моего ответа вышло что-нибудь путное.
Когда я покидал комнату, Синдж захихикала.
На крыльце стояли Джон Пружина и две крысоженщины. Я так понял, что громилы Джона стали свидетелями доставки пива.
Состоятельный главарь крысолюдей присоединился ко мне в комнате Покойника. Его женщины присоединились к Морли.
— Прохладный воздух — это так здорово.
Я недавно поработал до седьмого пота грузчиком, поэтому был полностью согласен.
— Я боюсь спросить Синдж, сколько мы заплатили за теплообменные чары, но в такие теплые деньки, похоже, оно того ст о ит.
— Наверное, климат меняется. Крысолюдей обычно не беспокоит жаркая погода, но такая сильная жара, к тому же наступившая так рано, меня тревожит. Что будет, когда мы вступим в пылающее сердце лета?
— Пылающее сердце, э?
— Признаюсь, неоригинально. Я подцепил это выражение, услышав однажды болтуна на перекрестке. Хотя на самом деле тот сказал: «Пылающий жар лета». Но суть заключалась в том, что самый жаркий день лета покажется освежающе прохладным, как только мы окажемся в аду.