Позолоченные латунные кости
Шрифт:
— Краш?
— Да. Она — хорошая девчушка.
Синдж издала пыхтящий звук, возможно, от неожиданности.
— Я уверен, что хорошая. А я был не на высоте.
Я продемонстрировал поднятые брови.
— Это так выбивает из седла. Все задают одни и те же глупые вопросы. И даже не могут членораздельно их выговорить, потому что ошеломлены встречей со знаменитостью. Я пытаюсь не забывать, что эти вопросы кажутся им уникальными. Но я не привык ко всему этому. И иногда теряю терпение.
Я вытаращил
— Что они сделали с моим другом Прилипалой? — спросил я Синдж.
Джон засмеялся.
— Люди меняются, когда под их ногами сдвигается земля, Гаррет. Я больше не Пилсудс Вилчик. И не Прилипала — хотя это очень отрицательно сказалось на Торнаде. Я теперь всецело Джон Салвейшен. Быть которым не всегда замечательно, хотя Джон Салвейшен — живая фантазия, которая каждую ночь убаюкивала Пилсудса Вилчика.
Все, что я смог бы сказать, это: «Ух ты!»
Но я придержал такую реплику при себе.
— Я что-нибудь сделаю, чтобы загладить случившееся перед Краш, — сказал Салвейшен.
Я просто превратился в доброго папочку.
Не успел я вымолвить ни слова, как Синдж издала некий звук.
Моя маленькая Адская Дыра была работящей девушкой с обширным опытом самостоятельной жизни.
— Я буду образцовым джентльменом, — пообещал Салвейшен.
Должно быть, у меня был скептический вид.
— Я сознаю, какая у нее подноготная, Гаррет. Хотя никогда об этом не упоминал. Если она притворяется леди, я притворюсь, что я — джентльмен.
Синдж вышла из-за стола.
— Вы оба сентиментальные, романтичные идиоты, обитающие в мире, где выживают только прагматики.
И вышла из комнаты.
— Я просто хотел, чтобы Краш могла получить что-нибудь приятное без необходимости сперва лечь. Она девушка с добрым сердцем. И заслуживает минуты, когда ей не требуется быть шлюхой.
Знаменитый драматург продемонстрировал дурацкую ухмылку и поднял вверх большой палец.
— Я понял. Но мне понадобится помощь, поскольку мы собираемся притвориться, что я знаю о ней только то, что она — привлекательный подросток.
78
Синдж покинула нас, чтобы ответить на стук в дверь.
Она вернулась с невероятным дуэтом: Белиндой Контагью и Вестманом Блоком; оба визитера были переодеты. Из Блока получился убедительный пожилой громила. Не знаю, кого хотела изобразить перед людьми Белинда. Она оделась в более консервативном стиле, чем обычно, и носила кудрявый каштановый парик, изменивший форму ее лица. Она бы сошла за мою сексуальную младшую сестру.
Белинда двинулась в мой старый кабинет.
Блок, похоже, рано начал праздновать Белый День, [7] романтический праздник. Любовники дарят друг другу сладости. Но и друзья тоже. Я поморщился при этой мысли.
Я сделал заметку себе на память — спросить Дина, не сумеет ли тот раздобыть партию в дюжину коробок по сниженным ценам.
7
Белый День— 14 марта. Празднуется в Японии и Корее. В этот день мужчины дарят подарки своим женам и возлюбленным.
Блока штормило, как корабль с пьяным капитаном при пятибалльном волнении; может, даже при шестибалльном. Ему понадобилась помощь Синдж, чтобы усесться.
— Какой снаружи ужасный мир, Гаррет. Ужасный мир.
Джон Салвейшен кивнул в знак согласия.
— Без сомнения, вы правы. Но я из тех парней, что любят слушать печальные подробности.
Я бросил вопросительный взгляд на Синдж. Под предлогом визита Блока она так рано вытащила меня из постели.
Синдж пожала плечами.
У Блока было чем поделиться? Или он здесь только в надежде раздобыть новую порцию бесплатной выпивки?
В доме было полно горючки Птицы.
— С той ночи остались какие-нибудь крепкие спиртные напитки? — небрежно спросил Блок.
Синдж извлекла полгаллона самой лучшей, самой чистой живой воды, какая когда-либо гналась в Каренте. Достала также внушительных размеров кружку и наполнила ее для Блока. Для Джона Салвейшена и меня нашлись маленькие чашечки примерно унции на две.
Что она затевала? Из-за нее Блок отрубится и облюет ковер.
Я не позволил подобным мыслям отвлечь меня от того, чтобы наслаждаться собственной выпивкой.
Эта череподробилка на вкус была как продымленное лекарство. Но я прихлебывал ее просто за компанию.
Блок не сумел расширить и углубить свое заявление, что мир далеко не прекрасен. Он был слишком занят, крутя роман со своим спиртным напитком.
К нам присоединилась Белинда, явно убежденная, что Морли будет жить.
— Дай мне огромную кружку этого пойла, Гаррет. Я в настроении надраться.
— Ты в порядке? — спросил я.
— После того как я повидалась с ним, мне лучше, но ты что, тупой? Конечно, я не в порядке. Мой идиот-любовник все еще лежит, и нет ни одной распроклятой вещи, какую могла бы сделать Белинда Контагью, чтобы улучшить положение.
— Вообще-то совсем недавно он был в полном сознании, бодрствовал и функционировал. Он просто переутомился. С ним все будет в порядке, Белинда. Но как насчет тебя?
Она мрачно вливала в себя огненную воду — так, словно то было слабенькое пиво.