Позволь мне верить в чудеса
Шрифт:
Реши его кто-то другой убедить в важности чувств подобным образом, Корней и слушать бы не стал. А Аню выслушал внимательно… Повторил в голове… Попытался понять, в чем сбой логики… Понял, что его нет. И слов в ответ тоже нет…
— Мы опаздываем…
Поэтому Высоцкий произнес, сжимая в кулак руку, по ладони которой Аня выводила кружевные узоры. Сковывая своими пальцами ее — холодные, легко подрагивающие…
— Да, конечно. Я вас… Тебя… Услышала… Я больше не буду… Если не готова…
— Спасибо…
Аня старалась изо всех, это было очевидно. Настолько, что Корнею
Сделать вид, что не замечает, как девочка при этом жмурится, сжимая в линию губы. Будто… Этот жест делает ей больно.
Потом же сама встает, высвобождает свои пальцы, проводит ими по брючным стрелкам, улыбается… Тянется к чашке, осушает в несколько глотков…
Разворачивается спиной, позволяя Корнею выйти в коридор…
Они одеваются молча, чувствуя одновременно что-то очень разное и очень похожее…
Мужчина был готов раньше, чем девушка. Которая застегивала пальто, стоя к нему спиной… Пожалуй, слишком долго, как на пяток крупных пуговиц и пару крючков…
Корней видел, что голова опущена, что руки где-то на груди… Вероятно, воюют…Слышал, что шмыгнула носом… Слышал, что шмыгнула еще раз…
— Ань… — обратился, немного кривясь… Уловил, что сначала мотает головой из стороны в сторону, а потом запрокидывает, моргает, оставляет в покое пальто, тянется к щекам.
— Все нормально… Я сейчас… — произносит, дышит через нос… Держится… — Ты иди. Спускайся. Я сейчас успокоюсь немного… Сама доберусь…
Оглядывается, улыбается даже, будто это помешает Корнею увидеть, что глаза блестят слезами. И ведь он не сказал ни слова неправды. И ведь готов был повторить все под присягой, только… Никогда бы не подумал, что наступит момент, когда задумается — а точно стоило?
Аня не ждет реакции. Снова отворачивается, снова задирает нос…
— Если то, что я сказал, для тебя слишком — скажи. Я обещаю — это никак не повлияет на любую из наших договоренностей. Вы с бабушкой получите квартиру. Что бы ни случилось — из моего дома в никуда ты не уйдешь. Я не буду тебе мстить. Не за что. Не бойся…
— Я не боюсь, мне просто… Больно… Я хочу, чтобы вы меня полюбили когда-то. Чтобы ты полюбил. Но я понимаю, что все, что ты сказал — это то, что ты думаешь и чувствуешь. Я просто не уверена, что смогу… Преодолеть. Я никогда не чувствовала эту пропасть так… Явно…
Говоря «эту пропасть», Аня взмахнула рукой, расчерчивая линию между ними.
— Я проснулась с мыслью, что все х-хорошо… Я не представляла, что ты воспринял все так п
о
шло… Я действительно не хотела…
— Ты не виновата в том, как я воспринял. Ты не могла знать. Поэтому я и решил, что стоит поговорить. Любая другая должна была. Ты — нет.
— Потому что я — не для тебя. А ты — не мой. Я это должна понять? Я не перепрыгну эту пропасть… Ты с самого начала был прав… — Аня все же развернулась, снова посмотрела на Корнея… И сейчас, кажется, наконец-то была готова принять его честный ответ. Смириться. Попробовали — не получилось. Сразу поняли, что боли больше, чем счастья. Для нее. А для него… Фиг поймешь.
— Нет. Аня. Если будешь падать —
Корней вышел из квартиры, оставив Аню наедине с собой. Она же… Поежилась, обняла плечи руками, закрыла глаза… Слышала, как он вызывает лифт и заходит…
Понимала, что вот сейчас, наверное, самое время просто собрать вещи и уйти. С глаз долой — из сердца вон. Спастись от того, чтобы так больно было часто. Чтобы раз за разом сталкивались их разные восприятия. А ведь она так и не рискнула задать главный вопрос — предполагает ли его «подам руку» разрыв с той, другой, которая салютует бокалом. Потому что… Быть третьей-запасной она точно не сможет. Девочкой эксперимента ради.
Шумно втянув полную грудь воздуха через нос, Аня начала выдыхать, выпуская разом страх, слезы, боль и обиду.
Открыла глаза, посмотрела на себя в зеркало — красные, по-собачьи убитые, но… Пройдет. Застегнула пальто уверенным движением, прокашлялась… Замкнула квартиру, подошла к лифтам, вызвала… Понимая, что он уже много раз мог закончить все сам. Отселить. Отказаться. Отправить спать. Не говорить. Но раз делает то, что делает… Действительно готов подать руку. И она тоже. А уж земля или облака — они проверят вместе.
Глава 54
После утреннего разговора на кухне Высоцкого прошла неделя. Спокойная и будто… Правильная.
Обида на местами жестокие слова Корнея поутихла довольно быстро, зато в голове появилось много других мыслей. Куда более оптимистичных чем те, которые должны бы возникнуть после того, как он описал свою «неизбежность». Ту самую, которая яркая и короткая. После которой Аня его возненавидит, ведь будет, за что…
Конечно, ей хотелось рисовать в голове другие картины. Конечно, когда распирает от теплоты, которую хочешь подарить человеку, сложно смириться с тем, что он, еще не зайдя в воду с тобой, уже думает, что вас ждет на берегу. Но за каждым его словом сквозило то, что позволило воспринять их по-новому. Иначе… Он говорил это не со зла, не чтобы испугать, а чтобы предостеречь. Предлагал играть на равных. Вооружил знанием о том, какой он… Но не запретил бороться с этим, стремясь поменять.
И пусть Аня не тешила себя иллюзиями — сильно он не изменится никогда. Но верила, что раскрыть в себе способность любить может любой человек. У каждого свой путь, но ни один не заканчивается тупиком. И у них с Корнеем тоже не закончится. Просто… Им идти в горку. Постоянно в горку. Это сложно. Но еще это значит, что по курсу — вершина… И счастье, сопровождающее ее достижение.
На протяжении прошедших дней они много разговаривали, постепенно расширяя спектр тем. Аня все смелее спрашивала, Корней все обширнее отвечал. Аня не сомневалась — с кем-то другим он так не нянчился бы, да даже с ней немного раньше — не нянчился бы. Умел увиливать, многозначительно молчать, когда не хотел объясняться. Но наверняка понимал, что ей важно узнать его лучше. Так же, как ему важно узнать лучше ее.