Позывной ’Грэй’

Дюран Хельга

И вдруг я понял, что этот бриминец, именно этот пидорас, сделал это с моей сестрой. А потом просто скинул её изуродованное тело в подпол, как отработанный материал. Именно поэтому он сейчас здесь. Кудряшов об этом знал и Барсов тоже.

Глаза бриминца бегали от меня к Олэське и обратно. Они были полны ужаса, но не раскаяния. Мы с сестрой были очень похожи, вот почему он меня панически боялся всю дорогу.

И правильно

делал.

Было бы у меня какое-то оружие, хотя бы нож, я убил бы бриминца быстро. Непреодолимое желание разорвать это животное на куски швырнуло меня к нему.

Всё произошло мгновенно. Остальные были слишком заняты, суетясь вокруг растерзанных девчонок.

С диким рёвом я повалил бриминца на пол и вцепился ему в глотку. Задушить хотел или голову отровать — даже не знаю. Он захрипел, задёргался подо мной.

— Капитан! Котов, блять! Ты чё творишь? — истошно заорал Барсов.

Он попытался оттащить меня от бриминца, колотил меня и толкал. Это было бесполезно. Я совсем ничего не чувствовал. Вцепился намертво, не слышал и не видел ничего вокруг. Только выпученные глаза животного и хруст кадыка под моими пальцами. Лишь когда тёплая кровь бриминца потекла из его разорванной шеи, я разжал пальцы, и Барсову удалось оттащить меня от хрипящего, захлёбывающегося собственной кровью бриминца.

Кроме Барсова меня никто не пытался остановить. Они были солидарны со мной, хоть и молчали.

Медики повезли Олэську в городскую больницу. Военным в городе, занятом северянами, показываться было опасно, но я всё равно умолял Барсова отпустить меня с медиками.

— Без тебя разберутся! — отрезал он и приказал всем возвращаться в лагерь. — Я что теперь Кудряшову за бриминца докладывать буду? — сокрушался капитан на обратном пути. В автобусе он сидел рядом со мной, как будто боялся теперь любого моего движения.— Ты зачем его убил, гандон?

— Доложи, что мне похуй!

Меня всё ещё трясло. Я как бы не рассчитывал на сострадание или понимание Барсова, поэтому мне было реально всё равно, что он там доложит своему генералу.

Я был настолько потрясён тем, что случилось с моей сестрёнкой, что на себя самого мне не было плевать. Я впал в такое горе, какого мне ещё не доводилось испытывать. Я только на днях родителей потерял и почти всех своих бойцов, но и тогда мне не было так плохо, как сейчас.

— Ты мне не дерзи, капитан! Пацанов своих пожалей, если себя не жалко! Вы пока что такие же военнопленные, как и северяне!

В этом Барсов был прав. Но разве думал я о чём-то ещё, кроме

того, что только что пережил? Как будто Барсов не человек. Неужели у него нет сестры, жены, матери? Что он до меня доебался?

— Передай своему генералу, — подал голос Алексеев. — Что его пацанам тоже похуй!

— Посмотрим, как вы запоёте, похуисты долбанные, недобитки кижанские! — пригрозил нам ещё раз Барсов и наконец-то оставил меня в покое.

Глава 32. Сергей

По возвращении в лагерь берлессов я впал в какой-то депресняк. Спать я и раньше не мог, а теперь у меня ко всему прочему пропал аппетит. За двое суток я впихнул в себя от силы несколько ложек еды. Меня тошнило от всего, от себя самого. Мои пацаны смотрели на меня с жалостью, пытались разговорить меня, приободрить, но я был глух и слеп ко всему происходящему. Лежал в углу КАМАЗа, отвернувшись к борту, пока меня не вызвал к себе Кудряшов.

Он снова предложил мне кофе, как и в то утро, но я отказался. На столе генерала точно так же лежала видеокамера.

— Вы знаете, что с моей сестрой? — это всё, что меня интересовало в данный момент.

— Да. Она пришла в себя, идёт на поправку. С ней работает психолог. Мне жаль, что так вышло, Серёжа. Ты как сам?

— Хорошо.

Что ещё я мог ему ответить? Генерал немного помолчал. Я ждал того, что он ещё мне скажет. Не просто так же он вызвал меня?

— Неплохой ты мужик, Котов, ответственный, смелый. Нам нужны такие люди.

— Что вы имеете в виду?

— Я могу переправить твою сестрёнку в Берлессию. У нас хорошая медицина. У нас безопасно. А вас я могу отпустить, и вы снова станете ополченцами. Как тебе такой расклад, Серёжа?

Кудряшову что-то было нужно от меня. Иначе с чего такая щедрость? Мне только нужно было спросить цену этого удовольствия.

— Что я должен сделать?

— Возглавить небольшой отряд и выполнять мои приказы во славу своей Родины. У вас будет лучшее оружие, продовольствие, техника.

— Мы будем воевать под флагом Берлессии? Вы берёте нас к себе?

— С ума сошёл? Вы военные преступники, Котов. Кижи объявили всех ополченцев террористами.

— Но, тем не менее, вы согласны спонсировать террористов?