Позывной ’Грэй’

Дюран Хельга

— Она что наказана?

— Да. За убийство военного корреспондента, за невыполнение приказа, а теперь ещё и за то, что халявит на губе! Мы существуем по уставу, Аня. Несмотря ни на что!

Я своими глазами могла убедиться, что Грэй не врёт. На его базе порядок и дисциплина, в отличие от армии Кижей. Как бы мне ни хотелось это признавать, здесь мне было комфортнее находиться, хоть я и сижу в заточении, и спокойнее. Я перестала волноваться о том, что

меня могут изнасиловать или убить, что могут забыть покормить или начать издеваться надо мной. А, может, я просто устала бояться всего на свете?

И как же радостно было знать, что Грэй наказал эту суку Дашу! Вот это, действительно, подарок!

После прогулки Грэй проводил меня до камеры.

Чуть позже он принёс мне шампунь и книги, которые я попросила.

— Я бы пообедал с тобой, но у меня дела, — извиняющимся тоном сказал полковник.

Я поймала себя на мысли, что была бы не прочь отобедать с Грэем. Эта мысль напугала меня. У нас не свидание! Он мой враг, а я как будто временами забываю об этом!

— Ничего страшного, — твёрдо ответила я.

— Я могу прийти вечером, если ты не против?

— Ты ко мне клеишься, я не пойму? — раздражённо ответила я.

Я и хотела, чтобы Грэй пришёл, и не хотела. Мне было интересно с ним беседовать, узнавая что-то новое для себя о его реальности, и в то же время он заставлял меня страдать и чувствовать себя виноватой за свою страну.

— Тебе неприятно моё общество? Почему?

— Потому что мы враги? Нет?

— Ты мне не враг, Нюрка, — усмехнулся мужчина. — Ты моя собственность. Моя игрушка. И я могу играть в тебя столько, сколько захочу. Я пытаюсь быть тактичным и вежливым, но ты строишь из себя хуй пойми кого! Я тебя чем-то обидел? Лично тебя?

— Ты террорист, сепаратист и бандит, — напомнила я ему. — А я кижанка, фрогийка — не важно! Этого мало?

Грэй поджал губы, прищурился, а потом со вздохом провёл языком за нижней губой.

— Я всё понял! До вечера, Нюрка!

Глава 50. Сергей

Для кого эти долбанные таблетки? Неужели для меня? Я обмусолил всю коробку, выискивая какую-то шифровку или тайное послание, применил к картонке все приёмы, что были мне известны, для выявления скрытых надписей, но ничего подозрительного не нашёл.

Я очень хуёвый разведчик.

Барсов,

Даша, Дюпон, снотворное и я. Как это связано? У меня был только один вариант, и он мне пиздецки не нравился.

Даша должна усыпить меня, чтобы Барсов в это время спокойно забрал Анну? Спасибо, что не убить. Это страховка на случай если я не соглашусь сдать её добровольно? Или Барсов и не думал помогать нам с убежищем в Берлесси, а просто так пизданул об этом для отвода глаз?

Что он пообещал за это Даше, интересно?

Это она стукачка? Господи, даже думать об этом стрёмно! Толчки ей драить западло, а крысятничать? Не по понятиям это...

Как же меня подмывало пойти к Даше и спросить её в лоб о том, что за херня происходит, но я не должен был торопиться.

Пока она сидит в карцере, у меня есть немного времени. Я не могу контролировать Дашу на базе. Нет здесь ни одного человека, которого бы она не знала, который не знал бы её. Я приставил к ней нового караульного, но не мог знать, кому он верен больше— мне, Даше или Барсову.

Миколу отправлять к Даше вообще нет смысла. Она из него верёвки вьёт, пользуясь его чувствами к ней.

Я больше никому не мог доверять, даже своей девушке. Вот уж не думал, что доживу до такого. Что делать-то, блять?

Через четыре дня у меня запланирована встреча с берлесскими торговцами оружия. Я не мог её пропустить. Они скупали оружие у северян, а потом продавали его нам. Оно стоило дешевле, чем берлесское, учитывая, что его не нужно было таскать туда-сюда через границу.

Я бы не сказал, что у нас нехватка вооружения и боеприпасов, но некий Одинцов заявил, что у него имеются дефицитные коптеры и облегчённые бронежилеты, а их много не бывает, да и не хотелось, чтобы такая жирная партия попала обратно в руки северян. Лучше я перекуплю этот арсенал, чем свинорылые.

Итак... Даше сидеть ещё три дня. Я могу надолго запереть её, конечно, до самой депортации, но в силе ли наш договор с Барсовым? Я бы очень хотел, чтобы Даша не была замешана в интригах за моей спиной, но шансы на это были равны нулю.

Остаток дня я думал о Даше. Достойна ли она такой чести, как депортация в Берлессию? Я любил её. Я должен был сделать всё возможное, чтобы сохранить ей жизнь, даже если она поступила подло или собирается поступить. Это было нужно мне самому, прежде всего. Проще избавиться от неё таким образом, чем тащить эту телегу дальше.

Я промаялся до самого вечера, разрываемый противоречивыми чувствами. Предавший однажды, предаст дважды. Но это была Даша. Моя девочка. Она заслужила того особого отношения, от которого я бежал всеми силами на протяжении всей войны. Хоть кто-то может стать особенным для меня?