Пpиключения Hиктошки
Шрифт:
Раккарак осторожно пожал Hиктошкину руку своей огромной клешней. Она напоминала ножницы для разрезания железа, которые Hиктошка видел в мастерской слесаря Винтика и монтёра Шпонтика. Подплыл толстый зеркальный карп, по фамилии Баркап, который был экономическим советником. Научным советником оказался длинный-предлинный угорь Угряп.
— Здравствуй, Диточка! — сказал карп Баркап и поцеловал царевну в обе щеки своими круглыми губами. — Как ты выросла! Я так давно тебя не видел! И тебя, — погладил он Афру по волосам своими коротенькими плавничками.
— И я тебя, милая,
Ученый угорь Угряп разговаривал свистящим шепотом, похожим на шелест листьев в лесу. Только листья шелестят тихо, а под водой все звуки слышны намного громче, чем на воздухе.
Нептун объяснил, что хотя Баркап с Угряпом и живут неподалеку, но появляются крайне редко — очень заняты делами. И что они оба, и военный советник Раккарак тоже — все его, Нептуна, родственники, хотя на него и не похожи.
Пока все обнимались да целовались, две полосатые лягушки принесли огромный самовар с трубой. А Дита достала из перламутрового шкафа старинный граммофон и пластинки.
— Здорово сохранился, правда? — похвастался Нептун. — Он попал к нам сто лет назад. Одна графиня со своим графом каталась по озеру, и ее лодка перевернулась. Это мой младший сынишка-хулиган в них врезался, когда катался на соме, и лодку перевернул. Я тебя еще со своими сыновьями познакомлю, они сейчас в отъезде. Граф умел плавать, и он выплыл на берег, а графиня не умела. Она утонула и попала к нам, на дно. Ей очень понравилось у нас. Она была такая веселая. Научила нас разным танцам, которые танцуют у вас на земле, и подарила этот граммофон с пластинками. Он вместе с ней утонул.
— А еще она подарила нам вот этот зонтик, — сказала Афра. Оттолкнувшись хвостом, она подплыла к шкафу и вытащила из него белый зонтик с кружевными оборочками.
— Мы иногда под ним сидим, — сказала Дита.
— Хотя, конечно, у нас и не бывает солнца или дождя, как на земле, — сказала Афра.
— Но все равно, приятно иногда посидеть под зонтом, где-нибудь на лавочке, в подводном саду, — сказала Дита.
— Когда есть настроение, — добавила Афра, завернувшись в свой собственный хвост, как в шаль.
Дита поставила пластинку и завела граммофон. В воде звук, как известно, распространяется гораздо лучше, чем в воздухе. Вот почему музыка заиграла так громко, и от нее сразу же стало так весело. Графиня, по-видимому, и правда была веселой, если любила такую музыку. Играл вальс.
— Умеешь танцевать, Зефир? — спросила Дита.
— Кажется, нет.
— Я раньше тоже не умела, а потом сама научилась. Я тебя сейчас научу.
Она превратила свой хвост в ноги и встала на дно перед Hиктошкой.
— Считать умеешь?
— Вообще-то, да...
— Я умею до десяти, — сказала Дита, но нужно всего до трех. Смотри на меня и повторяй: раз-два-три, раз-два-три.
Hиктошка раньше никогда не танцевал. Он только читал в книжках, как танцуют. Оказывается, вальс — это очень просто, если умеешь считать до трех. Hиктошка раньше думал, что танцевать сложно и надо способности иметь, а оказывается, так
Веселый вальс играл, и Дита с Hиктошкой кружились по подводному гроту. Танцевали парами рыбки — крупные внизу, ближе к полу, а мелюзга — под самым потолком. Иногда танцующая пара совсем маленьких рыбок оказывалась близко к лицу Hиктошки, и он видел, как они улыбаются и разговаривают друг с другом.
— А я раньше думал, что рыбы говорить не умеют.
— А разве ты до этого был знаком с рыбами? — засмеялась Дита. — Ведь ты жил там, наверху, а рыбы живут в воде.
Hиктошка раньше никогда не оказывался так ужасно близко к малышке. Дита смотрела на него своими зелеными глазами, и эти глаза были настолько рядом, что Hиктошке даже стало как-то не по себе. Но не плохо «не по себе», а «не по себе» хорошо. Как будто это уже не он, как будто он превратился в кого-то другого. Словно приблизился лицом к какому-то горячему огню, который хоть и горячий, но не обжигает, а только горит ярко. На секунду Hиктошка опускал глаза и видел Дитины улыбающиеся губы, и тут же поднимал глаза, стараясь больше не смотреть вниз. Но это не получалось, и вскоре его глаза сами собой опускались и опять смотрели на ее губы.
Они танцевали все время по кругу — летели, словно на карусели. Дита, время от времени сменив ноги на хвост, делала им несколько сильных взмахов, чтобы набрать скорость.
— Держи меня крепко, — сказала она, а то мы разлетимся в разные стороны.
Советник Баркап улыбался своими круглыми губами, покачиваясь из стороны в сторону и помахивая коротенькими плавниками. Раккарак танцевал с большой сиреневой в розовую полосочку лягушкой. Как потом узнал Hиктошка, ее звали Полина.
Они протанцевали первый вальс, но когда начался следующий, Дита сказала:
— Этот придется пропустить.
— Почему? — не понял Hиктошка.
— Слишком быстрый. Наверное, у вас, на земле, так быстро можно танцевать, а у нас не получится.
Hиктошка и правда заметил, что под водой у него все движения выходят намного медленнее, чем на суше. Но зато медленный подводный мир был таким спокойным!
В это время к ним подплыл Нептун:
— Дочка, хватит мучить гостя. Он и так с дороги устал, вон сколько по воздуху пролетел, бедный. Веди его к столу.
— Правда, тебе нужно что-нибудь съесть! — сказала Дита.
Рыбки отнесли граммофон подальше, чтобы вальс не мешал разговаривать. Но он продолжал звучать издалека и был такой веселый, что у всех было хорошее настроение. Танцующие расплылись в разные стороны.
Как раз в это время в подводную гостиную задом наперед вплыла большая и круглая рыба, очень похожая на стол. Афра накрыла эту рыбу скатертью из зеленой тины. Отовсюду наплыло множество маленьких рыбешек, тех, которые танцевали только что. Каждая тащила что-нибудь в плавничках: одна — ложечку, другая — блюдце, третья — чашку. Hиктошка смотрел на рыбок и удивлялся: как это они удерживают своими маленькими плавниками все эти чашки и ложки? Но в воде-то всё весит намного меньше — вот рыбкам и не тяжело. На воздухе ни одна, даже очень сильная рыба не сможет нести посуду.