Прах и безмолвие (сборник)

Хилл Реджинальд

Он вприпрыжку сбежал по лестнице вниз, думая о том, что Паско гордился бы им, услышав его философские разглагольствования.

Стринджер уже сидел в пикапе, Свайн на бульдозере. Обе машины были заведены.

— Закончили, детектив? — крикнул Свайн сквозь рев моторов.

— Почти, — проорал ему в ответ Дэлзиел. — Ваш брат-то, он в этом сарае застрелился, что ли? — И он показал в сторону сарая.

«Наш шеф — прямо-таки гордость дипломатического корпуса Великобритании», — подумал Уилд.

— Да, в этом.

— Вы, наверное, десятки раз задавали

себе вопрос, почему он это сделал?

Только Дэлзиел был способен вести беседу с глазу на глаз во всеуслышание.

— Нет, только однажды, — крикнул Свайн, явно не желая покидать уже заведенный бульдозер.

— Хотите сказать, вы сразу получили правильный ответ?

— Я хочу сказать, что, очевидно, он застрелился, потому что не видел способа спасти ферму.

— А на допросе тогда вы сказали «никакого другого способа».

— Да? Может, и сказал, но это ведь не имеет значения.

— А он у вас не пытался занять денег, чтобы расплатиться с долгами?

— Конечно, пытался, только у меня их не было.

— А у вашей жены? У нее он просил взаймы?

— Возможно. Но она не склонна была вкладывать деньги в обанкротившуюся ферму. Так же как и я не склонен слушать и дальше ваши оскорбительные вопросы, Дэлзиел. Кажется, вас официально предупредили, что вам не следует преследовать меня в связи со смертью Гейл.

— А я и не говорю о смерти вашей жены, сэр, я говорю о смерти вашего брата, — проорал Дэлзиел. — Но ведь, кажется, миссис Свайн быстренько раскошелилась, когда вы получили ферму в наследство?

— Это было наше владение. А вложить деньги в собственное владение — стоящее дело.

— Выходит, вы были правы, когда на допросе сказали: «Никакого другого способа»? То есть ваш брат, по-видимому, знал; стоит вам получить ферму в наследство, и шансы, что ваша жена начнет вкладывать в нее деньги, значительно возрастут.

— Боюсь, Том был не в том состоянии, когда пускаются в подобные сложные расчеты, — возразил Свайн и стиснул зубы, пытаясь сохранить самообладание.

— Но он же оставил вполне недвусмысленное послание, — возразил Дэлзиел.

— Никакого послания он не оставлял, и вы это отлично знаете, — огрызнулся Свайн.

— То, что он использовал для самоубийства кольт «питон» вашей жены, говорит мне о том, что он хотел этим что-то сказать, — добродушно заметил Дэлзиел. — Но не буду вас больше задерживать. Вы же тоже сегодня утром репетируете? Она мне назначила прийти попозже. Прямо надсмотрщик за рабами эта Чанг, а?

— Я начинаю думать, что она совершила страшное святотатство, дав роль Бога такому бесчувственному грубияну, как вы, Дэлзиел! — прокричал побледневший Свайн и рванул рычаг передачи. Дэлзиел благоразумно отступил в сторону, и громадная машина на полном ходу выехала за ворота, едва не задев полицейский автомобиль.

— Что это с ним, как ты думаешь? — спросил Дэлзиел.

— Надо полагать, сэр, некоторые люди расстраиваются, когда кто-то кричит, как оглашенный, про их покойного брата и покойную жену, — высказал соображение Уилд.

— А, ну, может быть, —

согласился Дэлзиел. — Странно, однако, что потребовалось так много времени, чтобы его расстроить. Господи, как поздно-то! А эта Чанг приходит в бешенство, когда кто-нибудь опаздывает на репетицию. Ей бы следовало с большим уважением относиться к обитателям небес, а она! Наверное, это от смешения кровей. Как химические реактивы. С ними надо поосторожнее, а то смешаешь не то, что надо, и как трахнет! — Он причмокнул и, скабрезно ухмыльнувшись, добавил: — Уж она-то, наверное, так трахнет!

«Это он для красного словца или на самом деле — только о всяком таком и думает», — размышлял Уилд, пытаясь разгадать, что кроется за этой непристойной фразой.

— Оцениваете свои шансы в отношении нее, сэр? — спросил он. 

— Пойди промой мозги с мылом, сержант, — сурово оборвал его Дэлзиел. — У нас с Чанг отношения чисто профессиональные и платонические! Всегда помни, что добродетель женская дороже рубинов! — и, ткнув Уилда под ребро так, что и убить недолго, добавил: — А я не уверен, что по нынешним временам могу позволить себе даже рубинового спаниеля [37] . Сотрясаясь всем телом от хохота над собственной шуткой, он направился к машине.

37

Спаниель красно-каштанового окраса.

Глава 5

Кримпер-Нолл было отличное местечко, чтобы провести там тихое летнее утро. Это удовольствие Филип Свайн планировал разделить с полдюжиной домовладельцев, каждому из которых придется выложить за дом по двести тысяч фунтов. Но не только деньги имели значение в данном случае. Это была возможность показать себя. Когда проект будет осуществлен, в глазах окружающих Свайн и Стринджер станут не просто строителями, а творцами. Свайну так хотелось поскорее начать воплощать свою идею в жизнь, что, хоть у него еще не было детального плана застройки и даже разрешения на оную, ему не терпелось, так сказать, проложить первую борозду. «Нам понадобятся подъездные пути, — говорил он своему партнеру. — Ведь на строительство подъездной дороги к собственной земле не требуется разрешение? Я еще успею насидеться в кресле директора преуспевающей фирмы. Эту работу я хочу начать собственноручно!»

Но уже час с тех пор, как они приехали, бульдозер у подножия холма оставался недвижим, точно навеки уснувший мастодонт, а Свайн и Стринджер почти так же неподвижно сидели на сером камне, глядя на простирающуюся под ним, залитую солнцем долину Центрального Йоркшира.

Стринджер первым нарушил долгое молчание.

— Ты всегда был мне добрым другом, Фил, — проговорил он, — и я никогда никому не скажу ничего такого, что могло бы тебе повредить, будь спокоен.

— Хочешь сказать, ты ради меня мог бы солгать? — спросил Свайн. — Мне казалось, что смысл как раз в том, чтобы перестать лгать.