Прах и безмолвие (сборник)
Шрифт:
Род Ломас вернулся в Трой-Хаус без десяти минут двенадцать. Он обнаружил Лэкси в холле спящей на просторной софе под покрывалом из кошек и собак, которые, лишившись при строгом режиме мисс Кич права бродить по комнатам, использовали эту возможность отпраздновать свое возвращение в рай.
Ломас наклонился и коснулся губами лба девушки. Та открыла глаза и близоруко прищурилась. Он вытянул очки из-под охранявшей их лапы Лабрадора и водрузил на нос Лэкси.
— Привет! — произнес он.
— Хэлло! — ответила
— Прости, что так задержался. У нас в театре случилась неприятность: в первом акте кто-то швырнул дымовую шашку. Нужно было проветрить зал, и Чанг потребовала играть все с самого начала. И хотя мы тараторили вдвое быстрее, чем обычно, спектакль кончился очень поздно.
— Кто это сделал? Дети?
— Конечно, в зале было полно школьников. Но кто-то поработал с пульверизатором еще и в фойе. Мерзкая нацистская пачкотня, большей частью — о Чанг. Так что вряд ли это проделки детей. Я позвонил бы тебе, но боялся потревожить Кичи. Как она?
Лэкси поднялась с софы, вызвав протестующие вопли кошек, и направилась к стенному шкафчику, где хранились вина. По заведенным мисс Кич правилам там стояли шотландский виски и вишневый ликер.
— Не знаю, что сказать, — ответила девушка, наливая виски. — Она производит впечатление еще довольно крепкой, но перед сном вдруг начала бормотать что-то бессвязное.
— О чем?
— Разобрать было трудно, — ответила Лэкси уклончиво, протягивая Роду стакан. — Может, подействовало лекарство, которое ей дал доктор? Миссис Брукс оставила записку: утром придет сиделка.
— Слава Богу, — устало выговорил Ломас. — Надеюсь, она не проснется среди ночи? — Он отхлебнул виски и испытующе глянул на девушку. — Между прочим, ты не смогла бы остаться здесь?
— Чтобы ухаживать за мисс Кич? Ты это хотел сказать?
— Да. У меня абсолютно благородные мотивы, — заверил он ее. — Мне просто хочется поболтать с тобой.
— Почему?
— Что «почему»?
— Почему ты называешь свои мотивы благородными? — Как обычно, вопрос Лэкси прозвучал прямо и безыскусно, в нем не было и намека на иронию.
Ломас задумался, затем усмехнулся.
— Я сказал так на всякий случай. Если потом моя физическая немощь или твоя моральная стойкость нам помешают, смогу заявить, что ничего иного у меня и в мыслях не было. Ну, что скажешь, Лэкси? Серьезно, назови свои условия. Ты можешь позвонить в Олд-Милл?
— Уже позвонила. Ради мисс Кич, а не ради тебя.
— Прекрасно! Где ты будешь спать?
Лэкси посмотрела на него долгим взглядом.
— Где угодно, — ответила она, — лишь бы там не было кошек и собак.
— Я знаю одно такое место.
Смысл того, что сказал Ломас, был вполне очевиден, хотя намерения у него были совсем иные. Им просто нужно было многое обсудить и выяснить. Никакого интереса
К счастью, в ту ночь мисс Кич спала довольно крепко, иначе бы ей потребовались большие усилия и очень большой колокольчик, чтобы привлечь внимание ее мнимых сиделок.
— Клянусь Господом Богом, мне это понравилось! — воскликнул Ломас.
— К чему эти преувеличенные восторги? — спросила Лэкси.
— Прости! Мне казалось… я хотел сказать…
— Попробуй сказать правду.
— Что ж, если честно, я думал, что спать с тобой — все равно, что спать с мальчиком, — признался Ломас, обвиваясь руками и ногами вокруг се маленького тела, словно иллюстрируя свои слова.
— И это было именно так?
— Если это так, я сейчас же перехожу на мальчиков, — засмеялся Род. — Кроме того…
— Что еще?
— Я думал, что у тебя это впервые.
— Ты почти угадал: это был третий раз.
— Ты так точна…
— В первый раз это произошло, когда я училась в школе. Все говорили об этом, и я знала некоторых девочек, у которых это действительно уже было. Тогда я решила, что мне тоже следует узнать, что это такое.
— Боже мой! Я слышал о людях с пытливым умом, но не до такой же степени! Ну и как?
— Мне было больно. Холодно. Неудобно. Тот парень сказал, что он это делал и раньше, но я не уверена, что он говорил правду. А потом, это происходило на краю спортивной площадки, и шел дождь…
— Но ты все равно попробовала снова?
— Да. Все говорили, что в первый раз всегда бывает больно и только во второй раз это начинает нравиться.
— Они были правы?
— Да, во второй раз было уже лучше, — согласилась Лэкси, — но недостаточно для того, чтобы я вошла во вкус.
— А что скажешь о третьем разе?
— Я бы не спешила с выводами. Возможно, после четвертого раза я могла бы ответить.
— Тебе не придется долго ждать. Лэкси, скажи…
— Да?
Род прекрасно осознавал, что собирался спросить у нее, и догадывался, что она тоже это знает. Но нельзя было задавать вопросов, на которые он сам еще не знал, как ответить. Кроме того, в его жизни было такое, во что — он вдруг это отчетливо понял — ему не хотелось впутывать эту девушку.
— Лэкси, ты любишь своих родителей? — неожиданно для себя спросил Род.