Прах и пепел
Шрифт:
Байков показал на Сашу:
– Вот наше командование.
– Вы командир роты? – строго спросил майор.
– Командир роты убит.
– Кто есть из командного состава?
– Здесь никого. Командир взвода, воентехник Овсянников, в Пронске, в больнице, ранен.
Майор сел на скамейку, положил рядом шапку, шире распахнул полушубок.
– Командиры убиты, рядовые – целы.
– Так получилось.
– А вы кто?
– Водитель, красноармеец.
Майор посмотрел на Байкова.
– Кто командовал ротой?
Байков снова показал на Сашу:
– Вот он и командовал.
– Я
– Помпотех он, – вмешался Николай.
– Кто вас назначил помпотехом?
– Помпотех убит под Брянском. Командир роты поручил мне исполнять его обязанности, пока не пришлют замену.
– Где приказ?
– Устно приказал.
– Интересные вы мне сказки рассказываете!
– У нас, товарищ майор, порядок такой, – своим солидным баском проговорил Байков, – кто палку взял, тот и капрал.
– Заткнись, куркуль говенный! – крикнул Чураков.
Майор ударил кулаком по столу:
– Что за выражения! Чего вмешиваетесь? Кто вас спрашивает?!
– А вы чего на меня кулаки поднимаете? – ощерился Чураков. – Как смеете?
– Я тебе покажу, что я смею, чего не смею! Я…
– Нет! – оборвал его Саша. – Размахивать кулаками не имеете права! И кто вы такой, собственно говоря, откуда?!
– Я начальник особого отдела армии.
Давно Саша их не видел, что-то не попадались они ему на фронте, ни одного пока еще не встречал! До чего же этот майор похож на того, в Уфе, который арестовал Глеба, все на одно лицо, сволочи!
– Понятно, кто я? А вот что вы за народ, в этом мы разберемся.
– Чего разбираться?! – сказал Николай. – Мы бойцы Красной Армии.
– Бойцы Красной Армии сражаются на фронте, – назидательно произнес майор и быстро спросил у Саши: – Давно вы здесь?
– Прибыли в поселок этой ночью.
– Двое суток глаз не смыкали, – добавил Николай.
– Почему одет не по форме? – накинулся на него майор. – Откуда гражданская шапка? Где взял?
– Люди дали.
– «Люди»! Ко всему еще и мародеры! – Он снова перевел глаза на Сашу. – Значит, прибыли в деревню этой ночью, теперь куда собираетесь?
– В Пронск, в военкомат.
– Вижу, как вы собираетесь в военкомат. Водку хлещете с утра, мародеры и пьяницы! – Кивнул лейтенанту. Тот сел за стол, отодвинул стаканы и тарелки, вынул из полевой сумки бумагу, чернильницу-непроливайку, ручку, приготовился писать.
Знакомые вопросы: фамилия, имя, отчество, год и место рождения, судимость…
– Нет, – ответил Саша.
– Запишите: «Со слов несудимый», – приказал майор.
Опять рядом с домом послышался и затих шум мотора. Дверь открылась, вошел полковник.
– Товарищ майор! Командующий требует немедленно доставить к нему командира автороты.
– Видите, веду допрос.
– Приказано немедленно доставить! – нетерпеливо повторил полковник – Не теряйте времени, майор! Где командир автороты?
Майор указал на Сашу:
– Этого рядового они называют командиром.
– Одевайтесь, быстро! – приказал полковник.
Саша надел ремень, на нем висел пистолет Березовского.
– Чье личное оружие? – насторожился майор.
– Командира роты.
– Сдайте!
Саша снял с ремня
– Отметьте, – приказал майор лейтенанту, – личное оружие без права ношения.
– Поехали, поехали! – торопил полковник.
Саша надел шинель.
– Что вы его одного, всех берите, – сказал Николай.
– Возьмем, когда надо будет, – ответил майор и вслед за полковником и Сашей вышел из дома.
24
После двухнедельной передышки, в середине ноября, немцы возобновили наступление. И хотя достигли поселка Красная Поляна в двадцати семи километрах от Москвы, Жуков ясно видел, что это наступление обречено: немцы уже не выдерживают ответных атак Красной Армии. Тем более не выдержат общего массированного удара. 29 ноября Жуков позвонил Сталину и попросил дать приказ о контрнаступлении.
Сталин ответил не сразу. Жуков знал эти паузы – сомневается.
– Вы уверены, что у противника нет в запасе крупных группировок?
– Не знаю. Но его клинья становятся опасными, их обязательно надо ликвидировать.
Вечером Ставка дала согласие на контрнаступление. Штаб Западного фронта наметил его на утро 3 декабря. Свою готовность подтвердили все командующие армиями, кроме командующего Десятой.
Еще в октябре Сталин спросил у Жукова:
– Мы удержим Москву? Говорите честно, как коммунист!
– Безусловно, удержим. Но нужны еще две армии и двести танков.
Танков не дали, а две армии Жуков получил: Первую Ударную и Десятую. Первой Ударной командовал Василий Иванович Кузнецов, опытный генерал. Его армию Жуков поставил на ответственный боевой участок севернее Москвы, в районе Яхромы. А Десятой армией Сталин назначил командовать Голикова.
Перед войной Голиков был начальником Главного разведывательного управления, боевого опыта не имеет, умный и хитрый сталинский угодник. Армия формировалась в Поволжье, и по прибытии Жуков приказал ей дислоцироваться южнее Рязани, будет резерв. Теперь этот резерв предстояло вводить в дело. Танки Гудериана с юга движутся на север, чтобы закончить окружение Москвы. Армия Гудериана растянулась, ее правый фланг не защищен, по нему надо нанести мощный удар. Это и должен сделать Голиков. И вот, пожалуйста… Голиков прислал доклад: сосредоточить армию он может не ранее 5 декабря, доклад послал и Сталину – поступил по своему обыкновению, еще будучи начальником Разведывательного управления, все докладывал лично Сталину, минуя Жукова, которому непосредственно тогда подчинялся. Срывает сроки наступления да еще думает, что и здесь будет на особом положении. Не будет! Здесь не кремлевские кабинеты!
Жуков приказал вызвать Голикова в штаб фронта.
Голиков явился в Перхушково 2 декабря. Вошел – плотный, лысый, моложавый, со своей обычной улыбочкой на круглом лице. Эту улыбку Жуков не переносил еще со времен Генштаба, с ней Голиков обычно являлся от Сталина. На доклад к Сталину Голиков ходил с двумя папками. Если Сталин был мрачен, докладывал утешительную информацию, если благодушен, говорил правду. Однако если Сталин чему-нибудь не верил, мгновенно с ним соглашался – да, вы правы, товарищ Сталин, это и есть дезинформация…