Прах к праху
Шрифт:
Юрек одарил его колючим взглядом.
— Ага, и в придачу к минету бесплатный триппер.
— Нет, это для нашего Типпена! — пошутила Лиска.
— Юрек, тебя к телефону! — крикнул Элвуд.
— Продолжайте спрашивать, — приказал Ковач. — Пусть вам напечатают листовки с ее портретом и картинкой грузовика. Попросите лейтенанта Фаулера, может, он согласится на вознаграждение. Не исключено, что кто-то из тех, кто зависал в ту ночь в том районе, готов за пару сотен баксов сдать собственную мать.
— Двух сотен хватит.
— Кто-то с дипломатическими талантами
— Давайте я, — вызвалась Мосс.
— Спроси у нее, была ли у Фон Пирс татуировка, — произнес Куинн, заставляя себя сидеть прямо. Он поморщился и помассировал затекшую шейную мышцу. — У Лайлы Уайт была татуировка как раз в том месте, где у нее на груди не хватает куска кожи. Не исключено, что наш убийца — ценитель искусства. Или же сам художник.
— А откуда тебе это известно? — Типпен был в своем репертуаре: не удержался от шпильки в адрес Куинна, подозревая, что тот просто взял это из головы.
— Я сделал то, чего до меня почему-то никто не догадался сделать, — ответил Куинн. — А именно, внимательно рассмотрел фотографии, которые родители Лайлы Уайт дали агенту Мосс. Снимки были сделаны за несколько дней до ее смерти. Если вдруг окажется, что у Фон Пирс тоже была татуировка, которую затем срезал убийца, неплохо бы выяснить, в каком салоне они их делали, и проверить сами заведения и всех, кто имеет к ним хоть какое-то отношение.
— А у Джиллиан Бондюран имелись татуировки? — поинтересовался Хэмилл.
— Отец утверждает, что нет.
— Ее подруга, Мишель Файн, говорит то же самое, — добавила Лиска. — По-моему, она должна это знать. Потому что она сама ходячая картина.
— У нее когда-нибудь брали отпечатки пальцев? — спросил Ковач, просматривая гору заметок.
— Я пока еще не успела проверить.
Зазвонил мобильник. Куинн выругался и, роясь в кармане пиджака, встал из-за стола.
Адлер указал на телеэкран, на котором в данный момент показывали обгоревший остов машины.
— Эй, а вот и наш Ковач!
В лучах прожекторов кожа сержанта имела нездоровый серо-желтый оттенок. Он хмуро глядел в камеру и на все вопросы отвечал, как попугай, затвердивший одну фразу: «Расследование продолжается. Пока мы воздерживаемся от комментариев».
— Сэм, думаю, тебе стоит сбрить усы, — заметила Лиска. — С ними ты похож на Мистера Пибоди из «Роки и Бульвинкля» [21] .
21
Мистер Пибоди — пес, герой мультсериала «Приключения Роки и Бульвинкля» (1959–1964 гг.).
— А на последней жертве имелись следы истязаний? — крикнул Типпен от кофейника.
— Вскрытие назначено на восемь часов, — ответил Ковач и посмотрел на часы. Семь сорок. Он повернулся к Мосс. — Роб Маршалл из отдела юридической поддержки встретит тебя у «Феникса». Видите ли, начальство решило публично подлизаться к Эрскинам, после того как Главная Защитница
— Грег Эрскин видел нашу жертву в числе последних. Первая жертва жила в приюте какое-то время. Подруга второй обитает там сейчас. Для меня — слишком много совпадений, — заявил Ковач.
— А вы не боитесь, что Тони Эрскин тотчас растрезвонит об этом всем местным газетенкам? — спросил Юрек.
— Если мы будем предельно вежливы, она лишь испортит собственный имидж, — возразил Ковач. — Мы же покажем всем, что трудимся в поте лица, тщательно прорабатываем возможные версии. Разве не того же самого требовала от нас Тони?
— А от вчерашнего собрания была какая-то польза? — спросил Хэмилл.
— Что касается машин, то нет, — ответил Элвуд. — Лишь видеозапись.
Ковач вновь посмотрел на часы.
— Просмотрю ее чуть позже. Наша доктор Стоун уже точит свои ножи. Куинн, ты со мной?
Тот кивком подтвердил, мол, да: — и отказался принять звонок. Схватив пальто, они с Ковачем направились к выходу.
Снег припорошил грязный переулок, в том числе и машину Ковача. К сожалению, он также замаскировал все, на чем можно было в два счета проколоть шины — вроде битых бутылок, осколки которых усеивали мостовую, словно опавшие листья. Ковач вытащил из груды мусора на заднем сиденье щетку и смахнул снег с ветрового стекла, капота и задних фар.
— Ну как, нормально добрался до отеля? — поинтересовался он у Куинна, когда они наконец сели в машину. — Ты уж извини, я никак не мог тебя подбросить. Сам понимаешь, дела…
— Ничего страшного, — уклончиво ответил Куинн, отвернувшись в сторону. Он едва ли не кожей ощущал на себе взгляд Ковача. — Кейт так расстроилась из-за кассеты, что я решил проводить ее до дома, чтобы убедиться, что с ней все в порядке.
— Понятно. Ну и как она?
— Ничего хорошего. Вбила себе в голову, что последняя жертва — это ее подопечная. И что на кассете кричит тоже она, когда убийца ее истязал. И теперь всю вину валит на себя.
— Что ж, может, оно даже к лучшему, что ты проводил ее до дома. А потом? Наверное, пришлось ловить такси?
— Угу, — солгал Куинн. Перед глазами у него по-прежнему стояла утренняя сцена…
Проснувшись, он увидел в тусклом утреннем свете рядом с собой на подушке голову Кейт. Ее невероятно ясные серые глаза были широко раскрыты и смотрели на него. А еще в них застыла неуверенность. Он надеялся, что ночь любви решила все их неурядицы. Но, увы, это не так. Да, эта ночь подарила им нечто вроде утешения, вновь связала их души, зато усложнила все остальное. А ведь после пяти лет, проведенных в чистилище, ему казалось, будто он вновь вознесся на небеса.