Прах к праху

Джордж Элизабет

Нет, подумала Барбара. Подойдет долгий горячий душ, сэндвич с яичницей и чашка питательного молочного напитка. А потом не помешают – если не слипнутся веки, – еще четверть часа наслаждения высокой литературой: надо же узнать, что там пульсирует в обтягивающих джинсах Флинта Саутерна при виде Стар Флексен?

– Как-нибудь в другой раз. – Барбара повесила сумку на плечо и поднялась с деревянной скамейки.

– Видимо, вы устали, да? – спросила Хадия. – Вы, наверное, едва стоите на ногах.

– Точно.

– Папа бывает такой же, когда приходит с работы. Падает на диван и час лежит не двигаясь.

Я приношу ему чай. Он любит «Эрл грей». Я умею заваривать чай.

– Да?

– Знаю, сколько настаивать. Все дело в настаивании.

– В настаивании.

– О да.

Девочка по-прежнему прижимала к груди ладошки, словно прятала в них талисман. Ее большие темные глаза были полны такой мольбой, что Барбаре захотелось грубо приказать девочке постараться очерстветь душой – в жизни пригодится. Вместо этого она бросила окурок на каменную плиту, загасила его носком кроссовки и положила в карман брюк.

– Напиши ему записку, – сказала она. – Я подожду.

На лице Хадии появилась блаженная улыбка. Она круто развернулась и ринулась в дом. Полоска света расширилась, когда она вошла в дальнюю комнату. Вернулась девочка меньше чем через две минуты.

– Я прилепила записку к своей лампе, – сообщила она. – Но он, может, и не проснется. Обычно он не просыпается. Если только мне не снится кошмар.

– Да, – согласилась Барбара и направилась к ступенькам. – Нам сюда.

– Я знаю дорогу. Знаю. Знаю. – Хадия проскользнула вперед и бросила через плечо: – На следующей неделе у меня день рождения. Мне исполнится восемь лет. Папа говорит, что я могу позвать гостей. Говорит, что будет шоколадный торт и клубничное мороженое. Вы придете? Приносить подарок совсем не обязательно. – Не дожидаясь ответа, она рванула вперед.

Барбара обратила внимание, что девочка босая. Прекрасно, подумала она, ребенок заболеет воспалением легких, и виновата буду я. Догнав Хадию, Барбара сказала:

– На следующей неделе. Хорошо.

Подойдя вместе с девочкой к входной двери, Барбара разыскала в сумке ключ, отперла дверь и зажгла верхний свет. Хадия ступила внутрь.

– Какая прелесть! – воскликнула она. – Просто чудо! Как в кукольном домике. – Она выскочила на середину комнаты и закружилась. – Как жалко, что мы здесь не живем. Жалко! Жалко!

– Равновесие потеряешь. – Барбара положила сумку на стойку и пошла набрать в чайник воды.

– Не потеряю, – отозвалась Хадия. Крутанулась еще три раза, остановилась и покачнулась. – Ну, может, самую малость. – Она огляделась по сторонам, ее взгляд перебегал с одного предмета на другой. Наконец, заученно-вежливо она произнесла: – У вас тут очень уютно, Барбара.

Та подавила улыбку. Поведение Хадии объяснялось не то хорошими манерами, не то сомнительным вкусом. Обстановку комнаты составляли предметы либо из дома ее родителей в Эктоне, либо с распродаж по случаю. Первые неприятно пахли, были потертыми, побитыми и потрепанными. Вторые были в основном функциональными, не более того. Единственным новым предметом меблировки, который Барбара позволила себе купить, была кушетка. Плетеная, с выстроившимися на ней в ряд разноцветными подушками и с расшитым индийским покрывалом. Хадия подбежала к кровати, чтобы рассмотреть фотографию в рамке, которая стояла

на столике рядом. Она так энергично переминалась с ноги на ногу, что Барбара чуть не спросила, не надо ли ей в туалет. Вместо этого она сказала;

– Это мой брат. Тони.

– Но он маленький. Как я.

– Его не стало много лет назад. Он умер. Хадия нахмурилась. Посмотрела через плечо на Барбару.

– Как грустно. Вы все еще грустите из-за этого?

– Иногда. Не постоянно.

– Мне иногда тоже бывает грустно. Здесь по соседству не с кем поиграть, а братьев и сестер у меня нет. Папа говорит, что погрустить можно, если, заглянув в свою душу, поймешь, что это подлинное чувство. Я не совсем понимаю, как это – заглядывать к себе в душу. Я пыталась, глядя на себя в зеркало, но мне бывает как-то не по себе, если смотреть слишком долго. А вы когда-нибудь это делали? Смотрелись в зеркало так, чтобы стало не по себе?

Барбара невольно улыбнулась грустной улыбкой.

– Сплошь и рядом.

Хадия подскочила к Барбаре и оглядела свободное место на кухне.

– Это для холодильника, – провозгласила она. – Вы не волнуйтесь, Барбара. Когда папа завтра встанет, он его перетащит. Я скажу ему, что он ваш. Скажу, что вы моя подруга. Это ничего? Если я скажу, что вы моя подруга? Понимаете, это очень здорово, если я так скажу. Папа будет счастлив помочь моей подруге.

Девочка с нетерпением ждала ответа Барбары, и та сдалась, прикидывая, во что она впуталась.

– Конечно. Можешь так сказать.

Хадия просияла. Бросилась к газовому камину. Но когда она предложила опробовать его, Барбара резко выкрикнула:

– Нет!

Отдернув руку, девочка извинилась и вызвалась приготовить чай.

– Нет, спасибо, – ответила Барбара. – Я поставила воду. Заварю сама.

– О! – Хадия огляделась в поисках еще какого-нибудь занятия и, не увидев ничего подходящего, пробормотала: – Тогда я, наверное, пойду.

– Длинный выдался день.

– Да, у вас тоже? – Подойдя к двери, Хадия проговорила: – Спокойной ночи, Барбара. Было приятно с вами познакомиться.

– Взаимно, – сказал Барбара. – Подожди минутку, я тебя провожу. – Она налила воды в кружку и опустила пакетик с чаем. Когда же повернулась к Двери, девочки уже не было. Она позвала: – Хадия? – и вышла в сад.

Услышала:

– Спокойной ночи, спокойной ночи, – и увидела мелькнувшую на фоне дома белую рубашку, когда девочка юркнула в дом тем же путем, что и вышла. – Не забудьте про вечеринку. Это…

– Твой день рождения, – тихо произнесла Барбара. – Да, я помню. – Она подождала, пока за девочкой закрылась дверь, и вернулась к своему чаю.

Автоответчик манил Барбару, напоминая о втором, проваленном за этот день, обязательстве. Не требовалось даже слушать сообщения, чтобы узнать, кто это. Она сняла трубку и набрала номер миссис Фло.

– А мы как раз пьем замечательный витаминный напиток, – сказала ответившая миссис Фло. – И едим тосты с белковой пастой. Мама нарезает хлеб в виде зайчиков – да, дорогая? Замечательно получилось, правда? Положим их в тостер и проследим, чтобы не подгорели.

– Как она? – спросила Барбара. – Извините, что не выбралась сегодня. Меня вызвали на работу. Я только что приехала домой. Как мама?