Прах к праху

Хэлли Карина

Даже если он одержим.

Я все же взяла открывалку над мини-баром и сунула под подушку.

Осторожность не помешает.

* * *

Той ночью Декс умер в моем сне. Я проснулась со слезами, проклиная нашу смертность. Я все еще видела угольки, что сыпались с неба.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Декс

Я падал.

Свободное падение, как у Тома Петти, если бы он пел об огненных

пучинах Ада.

Может, и пел, я не знаю.

Я видел тьму, и я не мог ухватиться. Я ощущал лишь зло, что хотело впиться в меня зубами, а пока ждало на дне. Вскоре оно схватит меня, и я буду пустым.

Звук телевизора вывел меня из тьмы. Я застонал и попытался отвернуться от звука, голова болела. Это был другой Ад.

Я ждал, что меня разбудит знакомый голос, возмущающийся, что я долго сплю.

Но я уловил не слова, а размытую одинокую мысль откуда-то.

«Я боюсь его».

Я открыл глаза и увидел мутное солнце Манхэттена в окне, слепящее меня. Это усилило боль в голове, но пробудило разум.

Почему я так ужасно себя чувствовал? Что было прошлой ночью? И мне бы не помешало немного кокаина.

Я тут же вспомнил фразу: «Я боюсь его».

Я осторожно, словно голова была из стекла, сел и огляделся. Телевизор работал, Перри сидела в кресле в углу, пристально смотрела на меня, сжав губы.

Я что-то сделал не так. Я тут же это понял. Но я не знал, что. Я помнил, как вернулся в отель после пьесы. Помнил, что был возбужден до ужаса, прижал ее к двери, желая снять ее штаны.

Это не было необычным. Но потом воспоминания обрывались. Я не пил так много вина за ужином, в театре было немного пива, что не понравилось Дэниелу. И обычно я помнил секс. Это я точно не забывал.

Я смотрел на Перри, пытаясь вспомнить ночь, и заметил, как ее пальцы гладят горло, вдруг разум заполнили нежелательные картинки. Она кричала от боли, я сжимал ее шею руками, ее было легко раздавить. Я помнил кровь во рту, желание съесть ее, поглотить без остатка. Я помню, что ощущал лишь ненависть, чистую и первобытную, направленную на нее.

Она молила остановиться.

Я помнил достаточно, чтобы ощущать удар в сердце, живот и душу. Стыд охватил меня, и человек слабее уже убил бы себя от этого.

А я не знал, насколько был силен.

— Перри, — мягко сказал я, надеясь, что воспоминания были ложью.

Но пустой взгляд, какой был у нее, когда боли было много, когда она много плакала, и она больше не могла, был всем, что я видел.

Она убрала руки от горла, и я увидел темные следы пальцев на ее шее. Я знал, что это от меня. Я это сделал.

Она отвела взгляд на ковер. Может, она ощущала это. Может, видела боль на моем лице.

— Я это сделал? — тихо спросил я, голос дрогнул. — Да?

— Кто-то, — сказала она. — Он был похож на тебя. Говорил почти как ты. Я могла поклясться, что это

был ты. Но я тебя еще по яйцам не била.

Я ощутил боль в животе, словно тело напомнило об этом. Но она могла бы и отрезать мне яйца, а я бы считал, что заслужил это.

Я не понимал, что произошло. Я не хотел спрашивать, но должен был.

— Что случилось?

Она рассеянно улыбнулась.

— Ты не помнишь.

Я покачал головой, кривясь от боли.

— Я ничего помню. Мы пришли сюда. Я прижал тебя к двери, и все. Я… видел вспышки, но в них нет смысла. Я был пьян?

Она покачала головой.

— Кто знает.

Нет. Я не был. Игнорируя боль в голове, я свесил ноги с кровати, удивился тому, что был в футболке и штанах пижамы, словно оделся перед сном. Так пьяные не делали.

Я прошел к Перри, но она вздрогнула и отпрянула. Она старалась скрыть страх в больших голубых глазах, но он был написан на ее лице.

Меня словно ранили ножом. Не только из-за ее страха, но и от ее вида. Ее явно душили. И на шее были опухшие порезы. Укусы.

От меня.

Я вспомнил вкус крови.

Я рухнул на ладони и колени, ковер впился в кожу. Пытаясь дышать, я сжал кулаки и зажмурился, желая навредить тому, кто это сделал, и понимая, что это был я.

— Декс, — тихо сказала Перри, я слышал, как она слезла с кресла. Я не хотел ее рядом, пока не понимал себя.

Я смог лишь покачать головой и попытаться вдохнуть. Горло хрипело, легкие не слушались. Я пытался, но казалось, что я был не в теле в этот миг.

Она коснулась моего плеча, и это приземлило меня, привязало к времени и месту. Перри не дала мне улететь. А что я сделал с ней?

Она всхлипнула, словно сдерживала слезы, присев рядом со мной, не желая ничего, кроме попытки утешить. Я открыл глаза и смотрел на белый ковер, заметил точки крови, словно красное граффити. Откуда это? Из моего носа? Ее шеи? Как могло столько крови пролиться за короткое время?

— Мне так жаль, — сказал я едва слышно. Я не мог найти голос. Это слабо выражало мои чувства. И я знал, что, что бы ни сделал, не смогу загладить вину.

— Знаю, — сказала тихо она. — Это был не ты, Декс.

Как она могла бы такой доброй со мной?

— Если не я, то кто?

— Не знаю, — сказала она. — Но я видела по глазам, что это не ты. Я не знаю, кто был вместо тебя, но, надеюсь, больше это не увижу. Ты был… чужим, — она дрожала от этих слов. Я хотел обнять ее, не отпускать.

Но я боялся. Боялся, что она отпрянет от моих рук. Что я больше не буду собой.

Но кем я был?

— Нам нужно в дом сегодня, — я поднял голову и посмотрел на нее. Моя красавица. Жена, с которой я проведу жизнь. Она столько пережила ради меня. Мне нужно было доказать, что это не зря. Мне нужны были ответы. Ответы были в тех стенах, я мог поклясться.