Праксис
Шрифт:
— Я не такой, как капитан Флетчер, — начал Мартинес.
Казакову это высказывание не удивило.
— Да, милорд.
— Но я постараюсь быть похожим на него, по крайней мере, в первое время, — продолжил Мартинес.
Казакова задумчиво кивнула.
— Понимаю, милорд.
Преемственность была необходима. Флетчер много лет командовал "Прославленным", и его привычки и причуды стали неотъемлемой частью корабельного распорядка. Неожиданные перемены могли нарушить баланс огромного организма, каким стал экипаж судна, а его и так после событий последних дней постигли потрясения.
— Я продолжу
— Кажется, спонтанно. Я не видела какого-либо плана. Но каждый раз перед самым выходом он сообщал старшине о том, что идет. Хотел, чтобы проверка была внезапной, но не неожиданной, предпочитая не прерывать проведение важных работ.
— Понятно. Спасибо.
Он глотнул вина. Оно показалось ему кисловатым. Терза отправила ему лучшие сорта из погребов клана Чен в Верхнем городе, но он все равно не понимал, что в этом вине особенного.
— Не сообщите о состоянии корабля? — спросил Мартинес. — Неофициально, без всех этих цифр.
Казакова улыбнулась и настроила нарукавный дисплей.
— Я и с цифрами могу, если надо, — сказала она.
— Не сейчас. Просто устный отчет, пожалуйста.
Состояние "Прославленного" оказалось хорошим, в чем не было ничего удивительного. Он не пострадал ни во время мятежа на Харзапиде, ни в сражении на Протипане. Еды, воды и топлива имелось в количестве более чем достаточном для предполагаемой продолжительности полета. Хотя ракет оказалось маловато: во время битвы и рейда они опустошили арсеналы на две пятых.
Это может стать проблемой, если они столкнутся с более многочисленными силами или наксидские корабли будут не в столь плотном строю, как при Протипане.
— Спасибо, леди Фульвия, — поблагодарил Мартинес. — А что насчет офицеров? Я с ними просто знаком, но не по работе.
Казакова улыбнулась:
— Счастлива сообщить, что на борту замечательный офицерский коллектив. Все, за малым исключением, отобраны капитаном Флетчером. Многие из нас дружили задолго до этого назначения. Мы очень хорошо сработались.
По мнению Мартинеса, то, что команду выбирал Флетчер, не являлось рекомендацией, но он кивнул.
— А кто исключение? — спросил он.
Казакова чуть задумалась, но ответила:
— С этим офицером тоже никаких проблем. Она очень компетентна.
Мартинес не подал вида, что понял, что это одобрение не вполне искренне. Ему понравилось, что Казакова достаточно преданна команде, чтобы не воткнуть нож в спину Чандре при первой возможности.
— Расскажите о каждом офицере, — попросил капитан.
Из слов Казаковой стало ясно, что три лейтенанта принадлежали к кланам-клиентам Флетчеров или Гомбергов и делали карьеру с их помощью. Двое, Хусейн и сама Казакова, попали в команду в результате сложной системы взаимных услуг и обменов, принятой среди пэров: они становились офицерами на "Прославленном", а в обмен их кланы продвигали друзей и клиентов Флетчеров.
Мартинес осознал, что скорее всего Казакова считает семейные отношения и обязательства чем-то особо важным или, заглядывая в будущее, намекает на готовность ее родни помочь друзьям Мартинеса в обмен на те же услуги, какие им оказывал Флетчер.
Казакова заверила, что очень хорошо. Самые младшие, лорд Филлипс и Корбиньи, неопытны, но подают большие надежды, а остальные выше всяких похвал. У Мартинеса не было основания не верить ей.
— Живете дружно? — спросил капитан.
— Удивительно дружно, — очень уверенно сказала Казакова.
— Как отношения с адъютантами леди Миши? С Коэном и Ли?
— Очень приятные люди.
— А Козинич? Как он вписывался в коллектив?
Казакова моргнула.
— Козинич? Он был новичком на корабле, но, по-моему, он хорошо ладил с остальными, учитывая обстоятельства.
Мартинес вскинул брови:
— Обстоятельства?
— Ну, он простолюдин. В этом нет ничего плохого, — быстро исправилась лейтенант, возможно, поняв, что сболтнула лишнее, — лично я ничего против не имею, но его семья была бедна, а сам он жил на жалование. Козиничу приходилось брать аванс, чтобы платить взносы в кают-компанию, и на деликатесы, выпивку и прочее денег у него не хватало. Да мы бы за него заплатили сами, но было видно, он слишком щепетильно относится к этому: отказывался от бокала вина или другого алкоголя, не заказывал самые дорогие блюда. И никогда не играл в азартные игры… хотя и ставки-то у нас не очень велики, — вновь поправила она себя, — просто играем по-дружески на карманные деньги, но даже этого Козинич позволить себе не мог. — Казакова потянулась за бокалом и глотнула вина. — А потом, конечно, был мятеж, и Козинича ранили. Ранение что-то изменило в нем, он стал угрюмым и каким-то озлобленным. Иногда сидит на стуле, а сам весь кипит — желваки играют, жилы на шее вздулись, глаза горят. Даже страшно становилось… Очень хорошее вино, милорд.
— Рад, что вам нравится. Как вы думаете, почему Козинич злился?
— Не знаю, милорд. Не думаю, что это из-за шуточек в кают-компании. — Она слегка улыбнулась, и вновь стала серьезной. — Ранение казалось мне достаточной причиной. Но, в любом случае, Козинич замкнулся, почти всё время просиживал и работал в командном центре.
Мартинес тоже отпил из своего бокала. Кажется, он отлично понимал Козинича.
Сам он был пэром и отнюдь не бедным. Но оставался провинциалом, о чем напоминал его акцент. Он знал, как высокородные аристократы относятся к менее знатным людям: кто-то снисходительно, кто-то намеренно унижает, или видит в них слуг, или просто игнорирует. Даже если офицеры не показывали своего превосходства, мнительный и чуткий простолюдин мог увидеть пренебрежение там, где его не было.
— А почему леди Миши взяла Козинича в свой штаб? — поинтересовался Мартинес мнением Казаковой.
— Кажется, он был кадетом в ее прежней команде. Он ей понравился, и после сдачи лейтенантских экзаменов она взяла его с собой.
"Какое отсутствие предрассудков", — подумал капитан. Она могла предложить это место любому из клиентов своего клана или другого могущественного семейства в качестве услуги, как это делал Флетчер. Вместо этого леди Чен из клана, не менее древнего и благородного, чем Гомберги или Флетчеры, предпочла отдать одно из самых престижных мест при штабе бедному простолюдину.