Практически нормальная жизнь
Шрифт:
– Так вот где происходит гомоэротическое сближение между представителями мужского пола на фоне общих интересов? – произносит женский голос.
Это Пэйдж. В лучших традициях образа Расхитительницы Гробниц: оливково-зеленая майка, очки-авиаторы, волосы собраны в хвост на затылке. Она выглядит потрясающе.
– Что ты тут делаешь? – спрашиваю я, засунув руки в карманы в попытке скрыть тот факт, что меня до сих пор потряхивает. Я дрожу.
Пэйдж пожимает плечами.
– Это местечко не назовешь секретным.
Михальски
– Чувак, так не пойдет. – Я редко с ним соглашаюсь, но на сей раз он прав. По негласному правилу на стрельбище всегда собираются одни парни. Я бы никогда не пригласил Пэйдж сюда. – Мы не водим девчонок на стрельбище.
– Какая разница. – Райан отмахивается от него. – Смирись.
– Нет, старик. Нет, – настаивает Дерек. – Это ритуал. Наш ритуал, и ты его нарушил. Так же, как увел у своего брата девушку, пока он был в Афганистане.
Повисает тишина, явно означающая "ох-черт-неужели-он-действительно-это-сказал?".
– Она порвала с ним, прежде чем между нами что-либо произошло, – возражает Райан. – Я не уводил у тебя девушку.
Он хочет в это верить, однако я знаю Пэйдж. И я знаю своего брата. Ему кажется, будто он жил в моей тени, но понимаете, в чем дело? Райан понятия не имеет, насколько легко ему приходится. Он получил все, чего хотел – включая Пэйдж – и ни разу отец не дышал ему в спину, понукая быть сильнее. Быстрее. Лучше.
– Он прав, Рай, – говорю я. – Ты частенько нарушаешь уговоры.
Я имею в виду то, что он пригласил Пэйдж на стрельбище, но ее блестящие губы растягиваются в самодовольной улыбке. Мне не нужно видеть ее глаза, скрытые за зеркальными линзами, чтобы понять – она смотрит на меня. Или понять, о чем она думает.
– Мальчики. – Пэйдж ступает на поле боевых действий, протискиваясь между Михальски и Райаном, словно рефери. – Вы можете поочередно пометить территорию вокруг меня позже.
Эдди, еле сдерживающий смех, давится содовой. Кока-Кола прыскает из его носа.
– Но я уже здесь, так что смиритесь.
Коричневая жидкость, стекающая по подбородку Эдди, вызывает у всех нас приступ хохота. Кроме Райана, который все еще злится. Я сужу по его напряженным плечам, и по манере его стрельбы. Он ни разу не попадает в мишень.
***
Кошмар вырывает меня из забытья. Та же дорога. Та же бомба. То же беспомощное отчаяние, с которым я наблюдаю, как Чарли взлетает в воздух, затем меняюсь с ним местами, вижу афганского мальчика, склонившегося надо мной, пока я умираю. Каждый раз в начале этого сна я надеюсь, что он закончится иначе, но финал всегда одинаков.
Я знаю, что больше не усну, поэтому сажусь за стол, включаю ноутбук, начинаю искать в интернете (и с легкостью нахожу) фотографии и видео своего отряда. Некоторые сделаны репортерами, повсюду нас сопровождавшими, некоторые – сослуживцами. Тут сотни фотографий, но я ни одной не видел прежде.
Запечатлены все. Чарли. Клифтон "Лыжник" Кралевски. Джаред "Голодающий
На другом снимке – мой взвод в Кэмп Бастион перед высадкой в Марджа. Мы просто ждали. Кевлар то и дело перепроверял свой автомат, чтобы убедиться, что он хорошо смазан. Чарли слушал Боба Марли на айподе. Я натянул свою вязаную шапку на глаза, чтобы блокировать свет, и пытался уснуть, несмотря на невыносимое ожидание неведомо чего и храп сидевшего рядом парня.
На следующей фотографии Лыжник бреется, поставив зеркало на земляной вал и используя воду из бутылок, чтобы смыть остатки пены. Он любил петь во время бритья, но всегда менял слова. Сильнее всего мы смеялись, когда он заменил строчку "я не силен в социальных навыках" на "я не силен в подливах для сосисок" в песне Гарта Брукса "Friends in Low Places".
Я смотрю видеозапись того, как наш отряд обстреливает снайперскую позицию талибов (помню, тогда пуля пролетела буквально в нескольких сантиметрах над моей каской), когда дверь моей спальни открывается.
– Что ты здесь забыла? – спрашиваю, в то время как на экране Мосс, шустро обогнув разрушенную стену, открывает огонь. Так странно смотреть на то, что мы делали в прошлом. Странно, что эти моменты зафиксированы на видео, но люди, смотрящие записи, даже не представляют, что Чарли мертв.
– Как ты догадался, что это я? – руки Пэйдж скользят по моей груди, ее хвост а-ля Лара Крофт спадает мне на плечо. Мне ненавистно то, что она по-прежнему оказывает столь мощный эффект на меня.
– Ты не постучала. – Мой взгляд прикован к видео до последней секунды, но Пэйдж разворачивает мое лицо к себе, а потом остаются только губы, язык, и… Знаю, мне пора с этим завязывать. Однако все равно не останавливаюсь.
Чарли был со мной в тот день, когда от нее пришло письмо с посылкой. Я разрешил ему прочитать после того, как остальные ребята расхватали порно и сигареты, словно рождественские подарки.
– Это жестоко, Соло. – Чарли передал мне сигарету, и я сделал долгую затяжку.
– Ага. Такая уж Пэйдж.
– Ты в порядке? – спросил он. – Тебя обнять, или типа того?
Я тихо хохотнул.
– Не, я в норме.
Я был в норме в Афганистане. На другом конце мира вся эта драма меня не касалась. А сейчас, после возвращения домой, Пэйдж оказалась рядом, и я стал сомневаться, что именно к ней чувствую. Хотя причина, скорее всего, в том, что мой мозг превратился в масло после секса.