Практически нормальная жизнь
Шрифт:
– Что это значит?
– Ну, сейчас самый разгар периода гнездования у морских черепах, – поясняет Харпер. – Эта конкретная кладка была отложена пятьдесят пять дней назад, так что сегодня потомство должно начать вылупляться.
Я не самый большой романтик, но когда красивая девушка приглашает парня на пляж ночью, черепахи при этом обычно не задействованы. К тому же не ожидал подобного от Харпер.
– Так мы… помогать будем?
– В каком-то смысле. Мы предоставим им все возможные преимущества, не нарушая естественного процесса. Я решила, что ты должен быть хорош в копании траншей, поэтому
Морпехи носят с собой складные лопатки, которые причисляют к шанцевым инструментам. Малая пехотная лопата, или МПЛ, если сокращенно. Мы используем их, чтобы выкапывать ямы для сна, закапывать мусор и испражнения. Так что, да, я очень хорошо копаю.
– Это единственная причина?
Она улыбается, прикусив губу, отчего у меня выбивает весь воздух из груди.
– Возможно.
По пути к пляжу Харпер объясняет, что я должен буду выкопать траншею от гнезда до кромки воды, а она натянет полиэтиленовый тент. К пленке прикреплены деревянные колья на некотором расстоянии друг от друга. Ее нужно будет расположить вокруг гнезда и над траншеей. Получится эдакая труба, направляющая маленьких черепашек в нужную сторону, и защищающая от енотов, крабов и всех остальных, кто захочет ими поживиться.
– Давно ты начала наблюдать за гнездами?
– Пару лет назад, – отвечает Харпер. – Я планирую изучать морскую биологию.
Меня так и тянет отвесить шутку про биологию морского пехотинца, но, судя по улыбке, для нее это важно, и я не хочу все испортить тупым юмором.
– Круто.
– Что насчет тебя? – Харпер нажимает кнопку на CD-плеере. Джо Стаммер начинает петь об искуплении. – Собираешься в колледж после окончания службы?
– Не знаю. Мне еще долго служить, поэтому я подумываю пройти базовый разведкурс. – Понятия не имею, почему рассказываю ей об этом, только правда как будто непроизвольно срывается с губ. Клянусь, если кому-нибудь понадобится выпытать у меня тайную информацию, очевидно, им просто нужно будет закрыть меня в одной комнате с Харпер. С Чарли я упоминал про разведку лишь в шутку, однако сейчас, когда поделился с кем-то еще, данная опция кажется все более реальной.
– Что это значит?
– Разведывательные подразделения морской пехоты – это спецвойска в своем роде. Как спецназ ВМС или армейские рейнджеры.
– То есть, проще говоря, ты хочешь заниматься чем-то еще более опасным, чем занимаешься сейчас?
Я смеюсь.
– Наверно.
– Тебе нравится в морской пехоте, да?
– Не знаю. – Я пожимаю плечами. – Если не брать в расчет то, что в тебя стреляют, служба мало чем отличается от любой другой работы. Есть вещи, которые мне нравятся, но и отрицательные моменты тоже имеются. Ты в какой колледж собираешься поступать?
– Колледж Атлантик. Это в Мэйне. – Харпер паркует Ровер на стоянке у пустого пляжа и глушит мотор.
– Далековато от дома. – Я открываю дверцу. И далековато от всех мест, где буду находиться я, что фигово.
– Афганистан дальше, – отвечает она.
– Справедливо.
Харпер вылезает из машины и начинает собирать инвентарь с заднего сиденья, открыв противоположную от меня дверь.
– В КА очень хорошая программа по морской биологии. Одна из лучших, на самом деле.
– Я понятия не имел, что
Она смеется и ударяет меня по руке.
– Ты многого обо мне не знаешь.
– Похоже на то. Но я... эмм… я бы хотел узнать.
Харпер замолкает, скидывая свои вьетнамки. Она сама напоминает мне черепаху – высовывает голову из панциря, чтобы разведать обстановку, затем прячется при первых же признаках опасности. Мне хочется сказать, что я не обижу ее, но чем ей это доказать? Я просто не хочу обижать Харпер. Она пробуждает во мне нечто иное, в отличие от Пэйдж. Нечто лучшее. По крайней мере, мне хочется в это верить.
– Итак… – я меняю тему. – Яйца?
– На вылупление может уйти вся ночь. – Харпер проходит мимо меня; я подавляю порыв схватить ее за руку и остановить, забыв на миг, что тут нет никаких бомб. В Афганистане они могут быть повсюду. Однажды мы с парнями прочищали дорогу, потому что нам было известно про заложенную там мину, но даже с металлоискателями не могли ее засечь. В итоге мы сдались, залезли в машину, проехали немного вперед. И задели ту самую мину, которую искали. Никто не пострадал – нас лишь тряхнуло немного, но машина вышла из строя. Хоть мой мозг и в курсе, что мы не взлетим на воздух на пляже Бонита, но я не могу удержаться, исследуя песок на наличие взрывчатых веществ.
– Что-то не так? – спрашивает Харпер.
Мне требуется несколько мгновений, чтобы вспомнить, о чем мы говорили, однако затем я смотрю на нее. Океанский бриз колышет пряди волос, обрамляющие ее лицо.
– Нет, все в полном порядке.
Гнездо располагается в самой темной части пляжа, неподалеку от трехэтажного дома с крытым бассейном. Курортный сезон еще не наступил, поэтому дом пока закрыт. Вокруг тихо. Слышен только мягкий шелест волн, а белая круглая луна бросает отблески на поверхность воды. Если я и скучал по чему-то, связанному с домом – так это по таким пейзажам.
Харпер ведет меня к миниатюрному месту преступления. Гнездо похоже на остатки смытого волной песчаного замка, отмеченные крестом из желтой сигнальной ленты и знаком, предупреждающим держаться подальше.
– Тент будет расположен тут. – Она обводит красным лучом фонарика границу вокруг кладки, потом просвечивает дорожку до воды. – А траншея начнется отсюда. И дойдет до самой кромки океана.
– Какая глубина нужна?
– Примерно по лодыжку. – Харпер принимается разворачивать полиэтилен. – Она должна быть достаточно глубокой, чтобы не дать малышам выбраться за ее пределы и двинуться в сторону искусственных источников света.
Я начинаю копать. Песок здесь плотнее, чем в Афганистане. Тамошний похож на пудру по консистенции. Он скапливается везде, в носу, в ушах; если сплюнуть в первый раз перед чисткой зубов, слюна будет коричневая.
На одном из наших аванпостов был колодец, а иногда мы мылись в оросительных каналах, но по-настоящему чистыми себя никогда не ощущали.
Примерно на полпути к воде слышу треск.
Я пересекаю неглубокий канал между полями с Чарли и афганским солдатом, держащимся позади, когда очередь из АК-47 свистит над головой, словно растревоженная пчела.