Прапорщик. Назад в СССР. Книга 6
Шрифт:
— А зачем тебе такая информация? — улыбнулся тот, глядя куда-то вперед.
— Просто, для кругозора.
Он не ответил, а я настаивать не стал. И так, зря вообще обратил на это внимание. Это не мое дело. Но в любом случае, исключительно из-за моего вмешательства, он сейчас стоит здесь, живой и здоровый, а его кости не белеют на голых скалах. Так бы либо в плену умер, либо его стервятники сожрали. Безусловно, спасенная жизнь и помощь в получении первого офицерского звания это не равнозначный обмен, но на большее я и не претендовал. Возникнет ситуация, тогда можно и
Мы вышли из главного здания на внутреннюю территорию училища. Там везде было чисто, аккуратно и красиво. Тут и там на клумбах цветы, молодые деревья. Были и голубые ели, клены. Впереди, вдоль длинного здания, из того же красного кирпича, что и основной учебный корпус, росли молодые каштаны, которые уже почти отцвели. На строевом плацу сразу несколько групп курсантов отрабатывало навыки строевого шага. Тут и там гаркали сержанты и преподаватели, делая замечания «косячникам» и «тройникам».
Нет, может быть, после Афганистана здесь и было очень тихо и спокойно. Учись себе, да не парься. Но я так не могу, рано еще. Чтобы я вот так, «становись, равняйсь, смирно…» «В направлении столовой, шагом, марш!»? Ну нет, мне хватило того, с чего началась моя срочная служба в ТуркВО. Всяких Кольских и Степанковых было предостаточно. Возможно позже, я и захочу тишины, но не сейчас.
В целом, училище мне понравилось.
Не будь я майором в теле пацана, я бы остался и погрузился в учебу. Да любой советский юноша был бы рад сюда поступить. Однако у меня душа другая, не сидится ей на месте. К тому же мне нужно было возвращаться в Афганистан, к своей группе. К мужской работе.
Уладив последние мелочи, посетив строевую часть, мы на всякий случай поставили отметки о прибытии, а заодно и об убытии. Затем генерал отправился по своим делам, а сопровождающий вывел нас за территорию училища.
— Ну что, куда теперь, Макс? — спросил Кэп, оглянувшись на закрытые ворота КПП.
— Пройдемся? — ответил я. — Есть пара моментов…
Виктор Викторович неторопливо подошел к своему дому.
Тщательно осмотрелся — вроде бы никого. Ни чужих машин, ни слоняющихся поблизости незнакомых лиц. Только дети неподалеку гоняли потертый футбольный мяч.
Чекист медленно направился к подъезду. Оружие было при нем, несмотря на ночной инцидент и расследование.
Вошел в темноту подъезда, прислушался. Тишина. Если тут кто и мог притаиться, то застать майора врасплох у него точно не получится.
Он тихо подошел к лестнице ведущей наверх, выглянул. Никого. Обратил внимание на висевшую на стене секцию стальных почтовых ящиков, с номерами квартир. Отыскав свой номер, Кикоть быстро маленький открыл замок и вытащил оттуда бумажный конверт. Он не был толстым, но внутри определенно что-то имелось.
Прощупав и определив, что внутри какие-то бумаги, майор аккуратно его вскрыл, вытряхнул содержимое. Там было два сложенных листа бумаги, а под ними черно-белая фотография.
Виктор начал с документа. Это было напечатанное на печатной машинке письмо.
'Если ты это получил
Меня завербовали. Не знаю, кто они. Думаю, что это американцы.
Это мое чистосердечное признание.
Я виноват. Признаю.
Я разорвал с ними сотрудничество, теперь они идут за мной.
Живых они не оставляют. Меня предупреждали. На фотографии тот, кто меня завербовал. Возможно, это поможет вскрыть цепочку.
Удачи, майор. А я все… Ветров'.
Обратив внимание на фотографию, Виктор Викторович сжал зубы.
— Так… — процедил он. — Кто же ты такой?
Сразу трое лидеров афганской оппозиции собралось на обозначенном месте встречи. Место — почти у самой границы с Пакистаном, вдали от советских и правительственных войск Демократической Республики Афганистан.
Было темно и тихо. Территория проверена, осмотрена.
Одним из лидеров был Рахмат Шах, с которым агент ЦРУ Джон Вильямс уже работал на севере Афгана, в горах, где попросту не летала советская авиация. После тех событий, он покинул кишлак и ушел в горы, максимально сохранив численность своих людей, но при этом потеряв большую часть запасов оружия и боеприпасов.
Вторым был Абдулматин Ясир, правая рука погибшего Теймураза Костолома. Он чудом выжил в той мясорубке в горах Пакистана, когда им удалось зажать на каменном плато советских разведчиков и сбежавших пленных. Появившиеся советские штурмовые вертолеты Ми-24, покрошили много людей, практически полностью уничтожив все бандформирование Теймураза. И его самого в том числе. Абдулматин был опытным командиром, который собрал в кулак то, что осталось от сил Теймураза и возглавил их. Объединившись еще с двумя полевыми отрядами, при помощи ЦРУ, он представлял собой достаточно серьезную силу.
Третьим лидером был Али Хадид — относительно молодой, но влиятельный полевой командир, который ранее обучался в Соединенных Штатах, а в Афганистан вернулся в восемьдесят первом году. Собрав под своим командованием более трехсот душманов, он успешно занял достаточно большой район, неподалеку от Кандагара. Именно там они постоянно устраивали рейды и засады, атакуя советские силы. Как и многие другие, он тесно сотрудничал с американцами, пакистанцами и китайцами.
Джон Вильямс собрал их не просто так. Будучи военным советником, теперь он имел особый статус и новые полномочия. Анализ обстановки по боевым действиям Афганистана за последний год позволил сделать вывод, что чаша весов качнулась в сторону сил ДРА и СССР, что конечно же, не устраивало Запад. Нужно было более решительное вмешательство… Нужно было предоставить больше помощи для оппозиции, которая позволила бы душманам не только восстановить равновесие, но серьезно усилить их. Больше оружия и боеприпасов, больше инструкторов, для обучения. Больше денег.