Прапорщик. Назад в СССР. Книга 6
Шрифт:
— По рукам! — ответил я.
Капитан хмыкнул, принялся расстегивать рубашку.
В коридоре, в небольшом закутке действительно висел самодельный турник, явно сваренный где-то в автопарке, дедушкой-сварщиком. Его в несколько слоев покрасили масляной краской, а потом намертво прикрутили к стене.
— Ну, раз такой языкастый, начинай! — хмыкнул тот. Без кителя с капитанскими погонами он смотрелся уже не столь внушительно. Обычный, молодой офицер. Хотя руки у него и впрямь подкачанные — явно в свободное от работы и безделия время,
Ничего плохого в этом нет, наоборот. Возможно, даже и курсантам подает правильный пример для подражания.
Я вытер чуть вспотевшие руки о ткань рубашки, подошел ближе и запрыгнул на снаряд. Как выполняется норматив «№ 4» по подтягиванию на перекладине, я знал очень хорошо. Дело в том, что у военнослужащих есть надбавка к зарплате, за сдачу с совершенствование физической подготовки. Там несколько категорий, уровней и прочего. Лично у меня, когда возраст был около тридцати, имелся статус кандидата в мастера спорта, а потому такую надбавку я получал.
Пока был на срочной службе, тренировал тело. Понимал — в дальнейшем пригодится. Слабое тело со слабыми мышцами, сильного удара не нанесут. А когда мы попали в учебный центр ГРУ, там нас буквально заставляли жить на турниках, рукоходах прочих снарядах. Лазание по канату обязательно, будто готовили для соревнований с мартышками.
В общем, я приступил к упраженению.
С легкостью выполнив двадцать повторений, я притормозил. Поменял хват, так как ладони вспотели. Продолжил. Сделал еще пять. Остановился, продышался, выполнил еще пять повторений. Последние четыре раза дались мне уже тяжело. Пересилив себя и добив общее количество до тридцати восьми раз, я спрыгнул со снаряда.
— Старший сержант Громов упражнение закончил! — восстанавливая дыхание, доложил я. — Ваша очередь, товарищ капитан!
Вытер тыльной стороной ладони вспотевший лоб, посмотрел на Мишкина.
А там все было на лице написано. Столько он не вывезет, хотя результат в тридцать восемь раз, это не прям что-то выдающееся. Обычный курсант делает двадцать, это нормально. Вид у капитана был максимально обескураженный и даже раздраженный. Удар по самолюбию и гордости нанесен серьезный. Гневно сверкнув глазами, он махнул на меня рукой, схватил свой китель и скрылся из глаз.
— А как же забрать свои слова назад? — произнес я ему вдогонку, но ответа не дождался. Где-то в конце коридора хлопнула дверь.
Вообще-то, никакого морального удовлетворения я с этого не получил. Подумаешь…
Позади раздался невнятный шум. Обернувшись, я увидел сопровождающего меня курсанта. Тот смотрел на меня с удивлением и явным уважением.
— Круто! Это где такому учат?
— Здесь! — я показал на свою голову. — Главное, упорство и желание. Захочешь, тоже научишься.
Я вернулся в учебный класс.
Буквально через несколько минут, в кабинет заглянул седовласый человек в гражданском костюме, с галстуком и туфлях. На вид, лет так под шестьдесят. Скорее
— Это ты, что ли, экзамены сдавать пришел? — спросил он.
— Можно и так сказать.
— Чем это ты так Мишкина расстроил?
— Не знаю. Он сам расстроился, я даже сделать ничего не успел.
— Понятно, ладно. А ты откуда такой взялся?
— Имеете в виду город?
Я вновь кратко рассказал, откуда я прибыл и для какой цели.
— Тю! — удивился тот, затем махнул рукой. — Так если ты с Афганистана, да еще и награжденный, тебе можно вообще ничего не сдавать! У вас же особые условия на поступление!
— Мне начальник училища так сказал.
— А, ну ясно. Значит, так… Поступим мы с тобой следующим способом! Я тебе сейчас бланки принесу. По физике, математике и русскому языку. Там сочинение напишешь, пять тем на выбор. Физика — ответы на вопросы и задача. Ну, там все увидишь. Времени у тебя два часа, никто сюда заходить не будет. Как закончишь, я в соседнем кабинете, как дежурный преподаватель. Ко мне вопросы есть?
— Как к вам обращаться?
— Леонид Петрович. Еще вопросы?
— Экстернатов тут много?
— Нет. Единицы. Не теряй времени, приступай. А то мне домой скоро собираться нужно будет.
Затем он вышел из помещения, закрыл дверь.
А я принялся писать. Начал с самого легкого, с сочинения…
Не сразу агент ЦРУ, а по совместительству еще и военный советник, американец Джон Вильямс сообразил, что использование «Стингеров» душманами ни к чему не приведет. Все потому, что необученные, полудикие душманы, правильно обращаться с таким оружием попросту не умеют. Дай обезьяне автомат, она все равно останется обезьяной, только с автоматом.
Конечно, опыт использования советских ПЗРК «Стрела» у некоторых моджахедов имелся, но был весьма скуден и ограничен. Да и устаревшая «Стрела» существенно отличалась от более совершенного американского аналога.
Солдаты США обязательно проходили пятинедельный курс обучения, прежде чем допускались к самостоятельному боевому использованию комплекса.
Несколько часов духи просто топтались вокруг контейнеров, вертели в руках пусковые установки, ракеты. Кричали друг на друга и спорили. Даже уронили одну.
Видя всю бесперспективность идеи, Джон Вильямс понял, что торопиться не нужно. Он вызвал к себе полевого командира Абдулматина и отменил поставленную ранее задачу. А когда тот поинтересовался, в чем причина такой резкой перемены, американец ответил:
— Уважаемый Абдулматин, еще раз напомню, что стоимость одного комплекта «Стингер», достигает семидесяти тысяч долларов. Один выстрел — в районе восьми тысяч. Я в течении двадцати минут наблюдал за тем, как ваши солдаты обращаются с этой оружием. Ваши люди, даже если подберутся очень близко к советской авиационной технике, вряд ли смогут правильно применить новый ПЗРК.