Правда о Портъ-Артуре Часть I

Ножинъ E. K.

Въ половине шестого непріятель сталъ постепенно развивать артиллерійскій огонь – сразу взялъ высоту 94.

Черезъ 10 минутъ, согласно диспозиціи, высота эта была оставлена занимавшей ее ротой шт.-кап. Веселовскаго, которая отошла въ Толингоуское ущелье.

Черезъ несколько минутъ на гребне 94 уже выставленъ флажокъ. Давъ имъ взобраться побольше, Бурневичъ ихъ встретилъ залповымъ огнемъ.

Знаменоносецъ полетелъ кубаремъ.

Еще несколько залповъ, и японцы исчезли, выставивъ лишь посты, которыхъ наши отдельные стрелки снимали одного за другимъ.

Заметивъ,

что высота 125 не даетъ никому показаться на 94; непріятель всю силу огня перенесъ на нее и въ особенности старался сосредоточить огонь на ея вершине, где находился пулеметъ.

Плохо пришлось пулеметной команде. Надъ ней непрерывно рвались шрапнели. Одинъ уже убитъ, другой раненъ…

Стойко они держались. Команда таяла. Подпоручикъ Яфимовичъ, заметивъ, что стрелки на 125 несутъ большія потери, послалъ въ поддержку еще одинъ взводъ. Противникъ темъ временемъ расширилъ площадь обстрела и началъ пристреливаться къ высоте 113 съ разстоянія 3-хъ верстъ.

Благодаря прекрасно замаскированнымъ окопамъ и блиндажамъ, онъ не могъ разсмотреть своей стрельбы и после 38 минутъ перенесъ часть огня на батарею шт.-кап. Швиндтъ.

Часамъ къ семи, въ лощине у деревни Хухая, мимо Юпилазы, показались 15 ротъ въ батальонныхъ колоннахъ и, продвинувшись къ высоте 125, на пространство, непоражаемое еще ружейнымъ огнемъ, стали разворачиваться въ густыя цепи.

Одинъ батальонъ остался въ общемъ резерве.

Разсыпавшись въ цепь, японцы стройно, быстро начали наступать одиннадцатью густыми цепями на высоту 125.

Быстро двигались японцы. Разстояніе между ними и высотой 125 заметно сокращается. Стрелки съ холоднымъ вниманіемъ следятъ за движущимся врагомъ. Упорно, настойчиво онъ идетъ.

– Не сметь стрелять безъ команды!

– Не стрелять безъ команды, какъ эхо, повторяютъ взводные…

– Прицелъ 1200.

– Прицелъ 1200, опять эхо взводныхъ…

Стрелки замерли, ждутъ, а шрапнель п-пахъ-п-пахъ надъ головами. Раненые прибываютъ.

– Взводъ!- пли!

– Взводъ!- пли!

Залпъ за залпомъ. Еще, еще…

Пулеметъ тоже делаетъ свое.

Первая цепь японцевъ дрогнула…

Валится ихъ много…

Побежали въ сторону…

На смену другая цепь.

Уже ближе…

Наши залпы учащаются…

И это не задержало…

Раненые ихъ ползутъ, вскакиваютъ, бегутъ, опять падаютъ. Видно, какъ корчатся въ агоніи. На смену имъ третья цепь.

Наши грохочутъ. Надъ головами безпрерывно рвется шрапнель. Остервенели. Не замечаютъ раненыхъ, не слышатъ ихъ стоновъ.

Только и слышно:

– Взводъ! пли!

Японцы уже совсемъ близко. Дрогнувшія цепи оправившись поддерживаютъ наступающія и лезутъ на высоту со всехъ сторонъ. А внизу стройными линіями подходятъ все новыя цепи. Конца имъ нетъ.

Одни наши взводы стреляютъ по дальнимъ, другіе по ближнимъ.

Залпы прекратились. Пошла стрельба пачками. Трескъ кругомъ.

Японцы въ несколькихъ шагахъ стреляютъ въ упоръ. Пулеметчики все перебиты. Пулеметъ

отправленъ въ Талингоу.

Началось обстреливаніе окоповъ бризантными снарядами.

Японцы отогнаны. Не выдержали огня нашихъ. Но внизу ихъ все прибываетъ.

Оправились – опять лезутъ. Ихъ бьютъ, страшно бьютъ, но ихъ много. Бризантныя бомбы делаютъ свое дело. Окопы сметены. Раненыхъ много. Приходится на нихъ расходовать людей.

Къ 12 часамъ отъ команды въ 150 человекъ осталось 40.

Но люди помнятъ, что безъ приказанія отступаютъ только трусы, и геройски защищаютъ вверенную имъ пядь земли.

Японцы лезутъ со всехъ сторонъ. Уже показались на гребне, ихъ сбрасываютъ штыками.

Одинъ, совершенно озверелый, съ пылающимъ лицомъ, горящими глазами японецъ, вскочивъ на гребень, какъ бы въ безуміи крикнулъ:

– Здравствуй, русскій!

– Прощай, японецъ, ответилъ ему нашъ стрелокъ, пырнувъ штыкомъ.

Несчастный фанатикъ опрокинулся навзничь и стремглавъ полетелъ съ крутизны.

Держаться однимъ дальше невозможно. Высота 125 окружалась со всехъ сторонъ.

Подпоручикъ Бурневичъ послалъ за подкрепленіемъ.

Ответъ – высылается.

Горсть людей еще часъ защищаетъ вверенную имъ высоту, горячо надеясь, что ежеминутно должна подойти поддержка.

1-я охотничья команда 16 полка ведетъ себя геройски.

Несмотря на свою численность, японцы не могутъ взять высоту: стрелки стойко обороняются.

Наконецъ прислано приказаніе полковника Савицкаго – "отступить" на высоту 113 къ команде подпоручика Яфимовича {Когда эти строки появились на страницахъ "Новаго Края", я неожиданно получилъ следующее письмо: "Милостивый Государь, господии Ножин! В сегодняшней Вашей корреспонденціи о действіях команд подпоручика Яфимовича и подпор. Бурневича говорится, что полковник Савицкій "приказал отступать". Этого ничего не было. Напротив, полковник Савицкій, будучи начальником

всего

горнаго участка, не раз слалъ приказанія о том, чтобы держаться до последняго человека. А начальником участка Талингоу-Юпилаза был подполковник Гусаков, отъ котораго и отходиливсе приказанія в эти команды. – О чем и сообщаю Вамъ, по приказанію командира полка и как бывшій адъютант подполковника Гусакова. Подпоручик Яроновецкій".

Получивъ это письмо, я положительно недоумевалъ – зачемъ оно написано. Полагаю, для того, чтобы въ печати появилось сообщеніе, что "герой Савицкій" никогда не отдаетъ приказаній "отступать" и, конечно, чтобы сложить мнимую вину на Гусакова. Савицкій никогда не зналъ обстановки боя, такъ какъ всегда былъ въ пределахъ безопасныхъ. Постоянно лично отступая въ безопасное место, онъ не могъ во-время приказать отступать, такъ какъ фактически не управлялъ боемъ. Возмутительный случай съ капитаномъ Лопатинымъ это доказалъ. Подполковникъ же Гусаковъ (убитый вечеромъ въ своемъ блиндаже) приказалъ отступить, когда понялъ, что держаться дольше немыслимо отъ смертоносныхъ осколковъ.}.