Правда о Портъ-Артуре Часть I
Шрифт:
Генералъ Стессель запрещаетъ вообще пьянство и почему-то выселяетъ всю деревушку до единаго.
По отношенію дружинниковъ, которые не успели себя еще ни чемъ скомпрометировать, 24 мая обращались следующія строки въ приказе за No 294
"…Предупреждаю, что если кто подумаетъ уклониться и вместо исполненія долга будетъ безъ дела укрывать свою особу и будетъ отысканъ въ пещере или подвале, то немедля будетъ приведенъ силой и поставленъ на наиболее опасную и тяжелую работу…"
Дружинники еще не видели съ суши врага.
Дружинниковъ, которые набраны изъ мирныхъ
За что? Пусть на это ответитъ самъ Стессель передъ гласнымъ судомъ.
24 мая, ночью, къ крепости подошелъ минный транспортъ и началъ разбрасывать мины. Его во время заметили батареи берегового фронта, особенно No 22, открыли огонь настолько удачный, что транспортъ пошелъ ко дну.
Во время этой стрельбы я былъ у своего товарища по корпусу Ш. К. Минята, командира одной изъ ротъ Квантунскаго флотскаго экипажа, охранявшей береговой фронтъ.
Во время орудійной канонады на батарее No 22 произошелъ взрывъ въ канале пятаго орудія, следствіемъ чего явилась смерть одного канонира и пораненіе еще 2-хъ нижнихъ чиновъ изъ числа орудійной прислуги.
Подошедшій непріятельскій минный транспортъ огня по батареямъ берегового фронта не открывалъ. Командиръ батареи No 22 немедленно по телефону доноситъ начальнику сектора о происшедшемъ несчастьи.
На следующій день начальникъ крепостной артиллеріи генералъ-маіоръ Белый въ приказе своемъ делаетъ командиру батареи No 22 шт.-кап. Вамензону выговоръ.
Казалось, что этимъ инцидентъ долженъ былъ быть исчерпанъ.
Но при Стесселевскомъ режиме это было не такъ просто.
Генералъ Стессель любилъ делать все по своему. Вотъ что мы читали въ приказе за No 305
Экстренно.
– "Сегодня 26 мая нарочно былъ на батарее No 22, произведя самый тщательный осмотръ 5-го орудія, я пришелъ къ убежденію, что порча замка, смерть канонира Бондарева и пораненіе канонировъ Гурскаго и Ларіонова произошло отъ попавшаго снаряда съ судовъ противника, стрельба котораго имела место во время стрельбы батареи No 22 по непріятельскому минному транспорту и былъ этой батареей затопленъ съ разстоянія 1000 саженъ отъ батарей".
Не говоря уже о томъ, что генералъ Стессель не имелъ право самолично устанавливать причины и подробности происшедшаго, а долженъ былъ это поручить особой комиссіи изъ сведущихъ лицъ,- я утверждаю, что все это ложь. Транспортъ огня не открывалъ, а взрывъ произошелъ въ канале орудія благодаря самой же прислуге (затяжной выстрелъ).
Но Стессель хотелъ, чтобы на батарее разорвался снарядъ и его приказъ это установилъ.
Мало того, онъ идетъ дальше.
Въ приказе за No 306 повествуется следующее:
"При посещеніи сего числа (26 мая) батареи No 22 я разспросами и подробнымъ личнымъ разследованіемъ
Начальникъ артиллеріи приказываетъ отобрать у г.г. офицеровъ свой приказъ съ выговоромъ Вамензону.
И такъ, вместо вполне заслуженнаго выговора – Георгіевскій крестъ!?!
Дума въ Артуре Вамензону креста не присудила.
Все это стало очень скоро достояніемъ всего гарнизона и подействовало на офицеровъ самымъ удручающимъ образомъ.
Временщикъ творилъ свою волю. Офицеры съ отданіемъ этого приказа поняли, что о справедливости не можетъ быть и речи.
Лично на меня все это произвело ошеломляющее впечатленіе.
Если делаетъ подлость офицеръ, его клеймятъ, его удаляютъ изъ своей среды. А генералъ во всеуслышаніе подписывается подъ ней.
Мы бесновались, но приходилось молчать. Но это было только начало. Впоследствіи Георгіевскіе кресты вешались на грудь людей, иногда въ полномъ смысле недостойныхъ, скажу больше прямо-таки позорныхъ "героевъ", каковыми явились г. Рейсъ и Савицкій.
Вамензонъ за всю осаду безусловно заслужилъ Георгія за меткую и крайне удачную стрельбу, но только не за дело въ ночь на 25-ое Мая.
Генералы-же Фокъ, Рейсъ, Савицкій не георгіевскаго креста заслужили,- а суда, самаго строгаго.
Только судъ установитъ, что это были за черные люди для многострадальнаго Артура.
Съ занятіемъ Зеленыхъ горъ генералъ-лейтенантъ Смирновъ началъ спешно укреплять уже предгоріе Угловой горы, Волчьи горы, Дагушань и Сяогушань. Особенное вниманіе было обращено на последнія.
Оне, представляя изъ себя два горныхъ массива, расположенныя подъ угломъ другъ къ другу, – были положительно неприступны, защищая весь западный фронтъ крепости, но только при условіи владенія нами Волчьими горами.
По всей линіи кипела работа. Генералъ Смирновъ делалъ все отъ него зависящее, чтобы привести крепость въ должный видъ и, насколько былъ въ силахъ, исправлялъ все ошибки, допущенныя при разработке плана, главными виновниками которыхъ явились присланные сюда ранее инженеръ-генералъ Величко, профессоръ инженерной академіи, и начальникъ инженеровъ крепости генералъ Базилевскій.
Упомянувъ имя Базилевскаго, я долженъ сказать несколько словъ о томъ, какъ онъ относился къ труженикамъ печатнаго слова.