Правда против лжи. О Великой Отечественной войне
Шрифт:
Глава 6. Сталинградский поворот в войне
По мысли Василевского, для нашего командования «время после победы под Москвой явилось периодом головокружения от успехов». В начале 1942 г. Сталин допустил стратегический просчет в оценке возможностей немцев, посчитав, что после поражения под Москвой они в растерянности и потому надо «начать как можно быстрее общее наступление на всех фронтах, от Ладожского до Черного моря» (Г. Жуков). Он рассуждал: если на каком-то направлении фронт не добьется успеха, то он все равно будет сковывать врага, а «в это время результат будет на других участках». Но недостаток сил и ограниченные материальные возможности не позволяли нашей армии успешно наступать тогда на всех фронтах. Не хватало даже снарядов и мин. На Западном фронте, по словам Жукова, в период наступления «приходилось устанавливать норму расхода., боеприпасов — 1–2 выстрела на орудие в сутки» (Т.2. С.244). Он говорил 13.08.1966 г. в редакции «Военно-исторического журнала»: «Мы вводили много дивизий, которые совершенно не были подготовлены, были плохо вооружены, приходили сегодня на фронт — завтра мы их толкали в вой». Эта практика не могла оправдать себя. Серьезных успехов наши войска не добились, кроме Северо-Западного фронта, где они подошли к Великим Лукам «За период зимнего наступления войска Западного фронта продвинулись всего лишь на 70–100 километров, однако несколько улучшили стратегическую обстановку на западном направлении» (244). Предложение Жукова усилить его и продолжать
15.03.1942 г. Гитлер заявил, что в течение лета 1942 г. русская армия будет полностью уничтожена. 23.03.1942 г. органы госбезопасности сообщили в ГКО о подготовке летнего немецкого наступления: «Главный удар будет нанесен на южном участке с задачей прорваться через Ростов к Сталинграду и на Северный Кавказ, а оттуда по направлению к Каспийскому морю» (История Второй мировой войны-Т.5. С.112). Нашу Ставку бичуют за то, что она не воспользовалось полученными разведкой доподлинными сведениями о планах вермахта на летнюю кампанию 1942 г., а советские «полководцы спланировали и провели авантюрную харьковскую операцию» (СР. 17.02. 2000). Генштаб не поддерживал ее, Сталин приказал считать ее «внутренним делом направления и ни в какие вопросы по ней не вмешиваться», что стало «чрезвычайно большим просчетом» (А. Василевский). Сын Василевского Юрий Александрович писал о последствиях конфликта между Верховным и Генштабом при решении вопроса освободить Харьков в мае 1942 г.: «И. Сталин считал возможным развернуть крупные наступательные операции в начале лета Его решимость поддерживали К. Ворошилов, командующий Юго-Западным фронтом С Тимошенко и член Военного совета Н. Хрущев. Б. Шапошников, Г. Жуков, А. Василевский выразили несогласие с планом проведения наступательной операции на юго-западном направлении, считая, что пока не хватает сил для ее проведения». Василевский дважды предлагал остановить Харьковское наступление, но Сталин «не послушал его. Дело кончилось тем, что 19 мая противник окружил наши войска в Барвенковском выступе, и они понесли большие потери» (ПР.№ 17.2001). Эта крупная неудача была обусловлена недостатками в работе фронтовой разведки и ошибочными решениями со стороны командующих и штабных работников. Жуков видел главную причину нашего поражения в этой операции «в недооценке серьезной опасности, которую таило в себе юго-западное стратегическое направление, где не были сосредоточены необходимые резервы Ставки» (Т.2. С258).
Василевский в книге «Дело всей жизни» признал, что ошибка нашего командования состояла в том, что «обоснованные данные нашей разведки о подготовке главного удара врага на юге не были учтены». Но тогда были и другие, казавшиеся достоверными сведения о том, что немцы решили вести главное наступление на Москву, Чтобы обмануть нашу Ставку, они провели искусную дезинформацию. Выполняя распоряжение Гитлера, командующий группой армий «Центр» фельдмаршал фон Клюге и начальник штаба генерал Белером подписали 29.05.1942 г. ложный «Приказ о наступлении на Москву», который стал известен нашему командованию. Оно знало, что в центре немцы держали более 70 дивизий, московский регион имел важнейшее стратегическое, политическое и экономическое значение. Предположение Жукова о нанесении врагом главного удара на юге не получило поддержки. С. Штеменко в книге «Генеральный штаб в годы войны» (1989) писал, что наши ставка и генштаб полагали: «Судьба летней кампании 1942 г…будет решаться под Москвой. Следовательно, центральное — московское — направление станет главным, а другие стратегические направления будут на этом этапе войны играть второстепенную роль» (35). Считалось, что удары на этих «направлениях не могли обеспечить немцам победоносное, а главное — быстрое — завершение войны», — писал А. Князьков в статье «Советская стратегия 1942 года» (Сталинград: Событие, Воздействие. Символ. 1994. С.42). Ход войны внес серьезную поправку в это представление. Решая вопрос о летнем наступлении 1942 г., немецкий генштаб отдавал предпочтение московскому направлению, но Гитлер, поддержанный Кейтелем и Йодлем, остановился на кавказском варианте. Германский генерал Г. Дёрр в книге «Поход на Сталинград» (1957) писал, что директива немецкого командования № 41 от 5.04.1942 г. ставила задачу «захватить нефтеносные районы на Кавказе и перейти через Кавказский хребет» и считала необходимым «попытаться захватить Сталинград или, по крайней мере, подвергнуть его воздействию нашего тяжелого оружия, с тем чтобы он потерял свое значение как центр военной промышленности и узел коммуникаций» (4). Вначале Сталинграду отводилась вспомогательная роль, но в ходе боев это направление стало основным — битва за город шла 6,5 месяцев.
В первой половине 1942 г. в результате просчетов нашей Ставки и командующих фронтами враг одержал на юго-западе ряд побед, снова овладел стратегической инициативой и вышел в августе к Сталинграду и на Северный Кавказ. Эти неудачи выявили недостаточный уровень нашего военного руководства, уязвимые места в боеготовности советских войск. По вине командующего фронтом генерал-лейтенанта Д. Козлова и представителя Ставки Л. Мехлиса в мае 1942 г. они потерпели поражение в Крыму, покинули Керчь, что ухудшило положение защитников Севастополя, 4 июля после героической девятимесячной обороны они оставили его. К ноябрю 1942 г. германские войска захватили территорию в 1 800 000 кв. км., на которой до войны проживало около 80 млн. человек. СССР оказался в отчаянном положении.
Ж. Медведев предвзято оценил приказ наркома обороны № 227 от 28.06.1942 г. как свидетельство паники, в которую впали «Сталин и его соратники в политбюро летом 1942 года». Этот приказ отразил сильнейшую озабоченность нашего руководства судьбой страны, сыграл положительную роль в ходе войны. Извращая его, Мерцаловы писали, что он «запрещал любой отход без разрешения Москвы». На самом деле запрещался отход с позиций без приказа свыше. Пожалуй, справедлива мысль о том, что ко «времени появления приказа «Ни шагу назад!» страна находилась в наиболее тяжелом положении за все время войны» (В. Кожинов), но вряд ли верно то, что наши поражения 1942 г. «не уступали поражениям 1941-го, а в определенных отношениях даже превосходили их». Старший научный советник Военно-исторического института во Фрайбурге Б. Вегнер писал, что 6-я армия «неожиданно быстро» достигла территориальных целей в июне-начале июля, «главную же задачу операции — уничтожение вражеских сил, находившихся западнее Дона, — решить так и не удалось»: «бои за Миллерово 16 июля закончились взятием города, но так и не увенчались достижением наметившейся цели — окружением всей вражеской группировки» (Сталинград. Событие… С.26). Это он объяснил нехваткой подвижных соединений и перебоями с горючим. Немцы планировали сначала достичь Сталинграда и потом обрушиться на Кавказ, а Гитлер решил наступать одновременно на двух направлениях. 23.07.1942 г. Гальдер записал: «Всегда наблюдавшаяся недооценка противника принимает постепенно гротескные формы и становится опасной» (Т.З. Кн.2. С304). Осенью 1942 г. новый начальник немецкого генштаба генерал К. Цейтлер признал: «Нам казалось, что наша первая главная цель достигнута. Но, увы, это был мираж. Вскоре наше наступление было приостановлено. Пришел конец и нашим успехам на Кавказе» (Роковые решения. С.155). В разговоре с ним Гитлер высказал «глубокую неудовлетворенность ходом событий на Восточном фронте
В Сталинграде разгорелись жестокие бои, правдиво изображенные в повестях К. Симонова «Дни и ночи» и В. Некрасова «В окопах Сталинграда». Гальдер записал слова Гитлера на совещании 31.08.1942 г.: «Сталинград: мужскую часть населения уничтожить, женщин — вывести» (Т.З. кн.2. С.334). Бросая в бои многие новые дивизии, немцы не смогли добиться своей цели и захватить полностью город. Генерал Дёрр отдал должное мужеству и умению наших солдат, защищавших его: «Русские превосходили немцев в отношении использования местности и маскировки и были опытнее в боях за отдельные дома» (56). Он винил Гитлера в провале битвы за Сталинград- Г. Гот в книге «Танковые операции» назвал одну из глав «Гитлер проваливает план кампании». В «Истории войн» причины поражения немцев сводятся к неудачным решениям фюрера: летом 1942 г. тот ошибочно «перебросил 4-ю танковую армию Гота в группу армий «А», наступавших на юге», затем он «вновь ошибся», возвратил «4-ю танковую армию для участия в боях под Сталинградом в составе группы «Б» и «приказал 11 армии Машитейна переместиться на север для усиления осады Ленинграда… Изменение планов Гитлера привело к разгрому его восточных армий» (Т.3. С.136, 138). И ни слова о том, почему метались фюрер и его генералы. Если бы 11 армии не оказалось под Ленинградом, то Синявинская операция наших войск в 1942 г. могла бы достичь своей цели — прорвать блокаду города, а в директиве № 41 ставилась задача захватить его. «Летом и осенью 1942 г. в районах Волхова, Ржева, юго-восточнее озера Ильмень шли тяжелые бои, не позволявшие немцам осуществить переброску войск «в интересах наступающих армий, а в район Воронежа даже заставили немецкое командование спешно перебросить из-под Сталинграда одну дивизию» (К. Типпельскирх). Неверно все неудачи германских войск сваливать на Гитлера: он далеко не всегда единолично принимал решения. Немецкий историк К. Вильхельм в книге «Две легенды» (Штутгарт. 1975) писал: «Гитлер гораздо реже действовал на свой страх и риск, чем это можно предположить» (107). 30.07.1942 г. начальник штаба оперативного руководства германского верховного командования генерал Иодль заявил, что судьба Кавказа решается под Сталинградом, поэтому необходимо перебросить часть сил из группы армий «А» в группу армий «Б». На другой день это было сделано.
В 1942 г. СССР, используя и воссозданные на новых местах эвакуированные заводы, выпустил более 21 000 боевых самолетов, более 24 000 танков, более 158 000 орудий и минометов. Это позволило нашему командованию восполнять потери в технике и хорошо вооружить новые дивизии. В начале советского наступления в районе Сталинграда (кодовое название «Уран») у нас было 1 103 000 человек (им противостояла группировка противника в 1 011 500 человек), в вооружении они имели преимущество: по авиации 1, 1:1, по танкам и САУ 2, 2:1, по артиллерии 1, 5:1. Иные цифры даны в «Истории Великой…»: «у нас было 894 000 человек, орудий и минометов — 13 540, самолетов 1115. У немцев 675 000 человек, орудий и минометов 10 300, самолетов — 1216» (Т.3. С26). В октябре 1942 г. германский генштаб полагал, что зимой 1942–1943 гг. советской армии выгоднее наступать на центральном участке фронта, чем «против выдвинутого далеко на восток южного фланга немецкого Восточного фронта». 5,11 разведка Верховного командования немецких сухопутных войск доложила, что главный удар в будущих операциях русских следует ожидать на участке группы армий «Центр», против Смоленска. Намереваются ли русские наряду с этим предпринять большое наступление через Дон или же не решатся предпринять большое наступление в двух местах, неизвестно» (Д Проэктор, Агрессия и катастрофа 1972. С.447). На допросе после войны Кейтель признал главным недостатком немецком разведки то, что она не установила сосредоточение большого количества советских войск под Сталинградом для наступления в ноябре 1942 г. Иодль говорил: «Мы абсолютно не имели представления о силе русских войск в этом районе. Раньше здесь ничего не было, и внезапно был нанесен удар большой силы, имевший решающее значение» (Вж.1961,№ 4. С89). Но нет ли в этих утверждениях желания Кейтеля и Иодля снять с себя часть ответственности за разгром своих войск?
Первый адъютант 6-й армии В. Адам в книге «Трудное решение» (1967) писал, что в начале ноября все дивизии в большой излучине Дона и действующая на юге 4-я танковая армия заметили подготовку советских войск к наступлению. Начальник Федеративного Военного архива М. Кериг в статье «6-я армия в Сталинградском котле» считает, что наступление 19.11.1942 г. не стало «для немцев и их союзников неожиданностью»: «Командование группы армий «Б» и командование армий, действовавших в районе Сталинграда, знали о приготовлениях и целях советского наступления на Дону. Но они недооценили масштабы развертывания» (Сталинград. Событие…С.85). Начальник разведотдела группы армий «Б» полковник Фрайтаг-Лорингофен в начале октября 1942 г. посвятил записку «опасности советского прорыва на Дону, который будет иметь своей тактической целью окружение 6-й армии, а оперативной целью — последующий прорыв в направлении Ростова и разгром южного фланга всего немецкого Восточного фронта». Начальник штаба 6-м армии генерал-майор А. Шмидт считал, что зимой «в действительной степени вероятна возможность окружения 6-й армии… предвидел опасность охвата с двух сторон, т. е, и одновременный прорыв на ее южном фронте, на участке 4-й танковой армии…мнение Шмидта было поддержано командующим 4-й танковой армией генерал-полковником Готом» (82). Адам писал: «…командующий группой армией «Б» генерал-фельдмаршал Вейхс и его начальник штаба генерал пехоты фон Зонденштерн разделяли опасения командования, 6-й армии. Но они не могли переубедить ОКХ и Гитлера Верховное командование просто не принимало всерьез донесения 6-й армии; оно сомневалось в том, что Красная Армия вообще способна думать о контрнаступлении». Начальник генштаба Цейтлер по приказу Гитлера передал директиву: «Красная армия разбита, она уже не располагает сколько-нибудь значительными резервами и, следовательно, не в состоянии предпринимать серьезные наступательные действия. Из этого основополагающего тезиса надо исходить каждый раз при оценке противника» (Вл.1966,№ 6. С.102).
Командование 6-й армии во второй половине октября предложило прекратить атакующие действия в Сталинграде, отойти, на позиции по линии Дон-Чир и перевести 14-го танковый корпус в резерв. Эти предложения были отвергнуты, Гитлер требовал ускорить взятие Сталинграда. Вместе с тем, пишет Кериг, в первые дни ноября он приказал перебросить с Западного фронта в район действий группы армий «Б» 6-ю танковую и несколько пехотных дивизий, чтобы «держать их наготове в качестве резерва за позициями 8-й итальянской и 3-й румынской армий» (83). 7.11 радиоразведка получила «новые доказательства того, что идет крупномасштабное развертывание советских соединений на плацдармах у Клетской, Серафимовича…, на основании чего разведотдел Генштаба делает вывод о возможности перехода противника в ближайшее время в наступление» (83) 9.11 был отдан приказ о переброске 48-го танкового корпуса в большую излучину Дона — за позиции 3-й румынской армии, началось формирование группы Леппер для укрепления ее восточного фланга, «Карповка и Калач превращаются в укрепленные районы», «но и эти, и другие меры оказались недостаточными» (84).
Эти факты позволяют сделать вывод: вряд ли верно утверждать, что советское наступление для немцев оказалось «абсолютно внезапным. Их командование проглядело подготовку наших войск к наступлению» (А. Райзфельд. С. Р. 19.11.2002). Германское командование знало, что советская армия в ноябре-декабре перейдет в наступление, не исключало, что оно возможно и в районе Сталинграда. Но внезапным для него оказались время и направление нашего наступления, сосредоточение там большого количества советских дивизий, сокрушительная сила их ударов. Германский генштаб все еще не расстался с недооценкой возросшей силы Красной Армии и возможностей советского строя.