Правила игры
Шрифт:
ГЛАВА 20
А НАДО БЫЛО МНОГОЕ УСПЕТЬ
Мы спорили до хрипоты уже минут пятнадцать. Так долго мы спорили только раз: лежа за камнями под шквальным огнем солдат ислама. Мой товарищ был ранен осколком противопехотной мины, разорвавшей в клочья прапорщика Сомова. Осколок засел у Руслана в бедре, а сам Руслан — у меня в печенках. Тогда он требовал, чтобы я уходил один, теперь же категорически настаивал, чтобы я взял его с собой.
— Моя это проблема! — продолжал я упорствовать. —
— Значит, ты хочешь меня в последние гниды определить?! — Негодование переполнило Руслана и полилось через край. — Ты, значит, снова первой останешься, а я опять последней буду?!
Крыть мне было нечем, и я отступил. С большим облегчением, надо сознаться. Руслан стоил дюжины караваевских наемников. При удачном раскладе с его помощью я мог не только вытащить Марину из этой передряги, но и выскочить сам.
На все про все оставалось 18 часов, а успеть надо было многое. Прежде всего — съесть блины, коих Руслан заказал целую гору. Застеленные блинами тарелки источали дразнящий аромат, возбуждая желание взяться за еду всерьез и надолго.
До того нам пришлось отстоять небольшую очередь в блинной через дорогу от станции метро, но даже и небольшая очередь после парочки тех, что выпустил в нас из «Калашникова» Ланцет, привела Руслана в сильное раздражение. Он вообще отвык от очередей. Руслану проще было отстоять какую-нибудь безымянную высоту от наседающих «духов», чем эту очередь.
— Эй, мужик! Ты будешь крайний?! — обратился к нему, пристраиваясь сзади, какой-то стриженный «под ноль» работяга в телогрейке и шапке на босу голову.
— Кто мужик?! — побледнел Руслан. — Кто будет крайний?!
И работяга погнался за шапкой, улетевшей чуть не к выходу.
— Милиция! — сдавленно пискнула повариха, обслуживавшая клиентов на раздаче.
— Кто милиция?! — обернулся к ней рассвирепевший мафиозо.
— Дуся, поди-ка, там блины подгорают! — Быстренько оттеснив повариху от прилавка, ее место заняла тертая кассирша. — С чем желаете?! С маслом, со сметаной, с сиропом?! Сметана свежая!
— Вы мне сначала пробейте! — возмутился уже отоварившийся гражданин с портфелем.
— Сейчас я тебе пробью! — Кулак Руслана свистнул в воздухе, но гражданин успел отскочить.
— Хулиганье! — крикнул он, покидая блинную.
Кассирша обслужила нас быстро и вежливо.
— Крайнего нашел! — все еще продолжал кипеть Руслан. — Где, бля, салфетки, я не понял?!
Салфетки были доставлены с курьерской скоростью.
— Вот они! — В блинную, сопровождаемый милиционером, вернулся обиженный у кассы гражданин.
Его перст был нацелен прямо на меня. Не зря он зовется указательным.
— Командир! Что за бардак?! Это город образцового быта, или мы опять не туда заехали?! — Пятьсот рублей одной бумажкой, протянутые Русланом, исчезли
— Ты что же это себе позволяешь?! — развернулся милиционер на сто восемьдесят градусов. — Ну-ка, пройдем в отделение!
— А в чем дело?! В чем дело?! — залепетал крепко взятый за шиворот владелец портфеля. — Я в командировке!
— Вот мы тебе и отметим командировочный лист! — подтолкнул его к дверям охранник порядка.
— Нет, а в чем дело?! — донеслось уже с улицы.
— А дело в том, — уплетая блины, заметил гангстер, — что зарплату ментам надо вовремя платить. Люди за нас жизнью рискуют.
— Ручка есть? — поинтересовался я.
И, взяв у Руслана ручку, начал чертить на салфетке схему Ходынского поля. Примерный план действий стал у меня зарождаться, когда Руслан настоял на своем участии в завтрашней операции, а уж окончательно оформился в процессе дальнейшего совместного обсуждения. Весомая роль отводилась в нем вертолетчику Журавлеву.
С Журавлевым мы пили спирт еще на фронтах империи. Оттого ли, что вертолетный полк Журавлева был закреплен за нашей десантной бригадой, или оттого, что технический этот напиток славился повышенной крепостью, но только называли мы его «закрепителем». Обряд «закрепления» фактически предшествовал каждому нашему боевому вылету. Вылетов было много. Спирта — не меньше.
Случалось, Журавлев прилетал за нами уже хмельной.
— Совсем оборзели! — рычал батальонный Дикович, наблюдая за его пикирующим транспортом класса «Ми-24», на брюхе которого в пику американским «апачам» был намалеван бородатый Хо Ши Мин.
— Лучше синица в руке, чем Журавль в небе, — нервно острил, задрав голову, ефрейтор Панченко.
В действительности все, от ефрейтора до батальонного, знали, что Журавлев — ас высшей пробы. Свою «вертушку» он мог посадить в самом гиблом ущелье. И сколько он вывез из окружений наших ребят, столько их не пропало без вести и не вернулось домой в запаянных цинках, потому что из тех окружений своими ногами никто не выходил. Так что с Журавлева его маленькие слабости списывали вместе со спиртом.
— Опять на взводе?! — встречал вертолетчика дежурным вопросом наш батальонный Дикович.
— Никак нет! — выбрасывая ноги из кабины, докладывал Журавлев. — Опять на предохранителе!
После артподготовки мы заползали в чрево его «троянского пегаса» и отправлялись в горы метелить басмачей. Или чтоб, наоборот, они нас метелили.
Теперь Журавлев зарабатывал извозом в частном аэроклубе «Стрекоза» на таком же, как и он сам, потрепанном геликоптере «Ми-2».
Доводилось и Руслану прибегать пару-тройку раз к услугам старого авиатора. Но все это были вполне безобидные загородные прогулки. Согласится ли Журавлев на мое щекотливое предложение, оставалось только гадать.