Правила первокурсницы

Сокол Аня

— Куда вы их ведете? — неожиданно спросила Гэли.

— Сейчас узнаешь, — с каким-то странным весельем в голосе ответил «посыльный» и отпер дверь четвертой камеры. Рыжеволосый демон задумчиво рассматривал стену и, казалось, не обращал на нас никакого внимания. Не обращала.

— Вперед, — скомандовал дворецкий, а лакей толкнул Вьера и тут же понял, как ошибся. Тиэрец и так с трудом стоял, а удар в спину едва не опрокинул его на нас с Цецилией. Едва не опрокинул нас всех, но в последний момент степнячку схватила за руку Гэли и помогла устоять. Она сделала это, даже не

поворачивая головы, как само собой разумеющееся, словно мы все еще были друзьями.

— Ну-ну, — добродушно сказал лакей. — Потерпите, совсем немного осталось.

И меня от его доброты едва не замутило. Пламя в светильнике лизнуло стеклянные стенки. Рыжеволосая женщина тут же повернулась, почувствовав готовые сорваться с рук зерна изменений.

— Не советую, — проговорил лакей. — Эту темницу строили для таких как вы. Для костюмчиков с начинкой, так сказать. Эти стены, — он похлопал по камню, — удержат любую магию.

«То что происходит в зале стихий, остается в зале стихий» — некстати вспомнила я слова затворника. Поправка, того, кого людская молва называла «затворником».

— Вы просто оттянете неизбежное. Или приблизите его, — закончил одержимый.

И я отпустила пламя. Не из-за его слов, а из-за улыбки рыжеволосой. Я почти физически ощутила ее готовность сразиться, видела ее нетерпение и предвкушение грядущей драки. Она хотела, чтобы я применила магию, даже жаждала этого. И мне очень не понравилась эта жажда. А еще не понравилось знание, которое невесть откуда появилось в моей голове. Лица людей никогда не были для меня секретом. Лица, но не эмоции. Так почему я так легко читала их сейчас?

— Правильное решение, — произнес посыльный, когда пламя выровнялось. — А теперь, вперед!

И мы послушались. Я послушалась, но не потому что испугалась, нет. Превосходящие силы противника давно меня не страшили. Пугала неизвестность. Я не знала, почему одержимая так хочет сразиться. Мы не знали, что ждет нас за дверью темницы, может свобода, а может спальня князя или пыточная. Еще неизвестно, что хуже.

Мы пошли вперед. Эхо шагов отскакивало от стен. Совсем как в моем сне. Те же стены, тот же коридор… Только сейчас я была не одна. И немного припадала на правую ногу.

Коридор закончился лестницей, которая была вырублена прямо в скале. Вьер посмотрел на уходящие вверх ступени и резюмировал:

— Спасибо, но я пас.

Демоны проигнорировали его пассаж. Лакей стал подниматься по ступеням. «Посыльный» толкнул остановившуюся возле тиэрца Мэри. Дидье едва не наступал нам с Цецилией на пятки. А вот рыжеволосая женщина призвала воздух, очень легко, почти небрежно зерна изменений собрались в ее ладони, сформировали петлю, которую она накинула на шею парня, словно поводок на собачку.

— Не можешь идти, значит будешь ползти, — произнесла одержимая, и я впервые услышала ее голос. — Выбор за тобой.

Она дернула воздушный поводок, и бывший сокурсник повалился на ступени. Еще один рывок, и из его горла вырвался хрип. Парень уцепился за стену и все-таки выпрямился.

— Не надо, — раздался дрожащий голос. Но принадлежал он отнюдь не Мэри, как я ожидала, а Гэли.

Девы,

что же происходит? Почему от звука ее голоса, я внутренне вздрогнула?

Тиэрец сделал первый шаг, потом второй… В лестнице было тридцать две ступени. Уверена, Вьер проклял каждую, до того как мы оказались на площадке над землей. Базальтовые стены сменились деревянными, влажный воздух так и остался влажным, но теперь к нему примешивался запах гари. В сопровождении демонов мы сделали еще с десяток шагов, свернули за угол и оказались под открытым небом. Часть стены и потолка первого форта сгорела и обвалилась, обнажив свою неприглядную изнанку. Вьер закашлялся. Он стоял, согнувшись и прижимая руки к животу, с губ слетали капли крови. Рыжеволосая разжала руку и воздушная удавка распалась.

— Что это? — севшим голосом спросила Цецилия, и я отвела взгляд от парня и подняла голову.

Белая Эо[1] над головой давала достаточно света, чтобы во всех деталях рассмотреть конструкцию, которую приготовили для нас демоны во дворе первого форта. Надо сказать, они очень старались, и вышло весьма недурственно. Меня до глубины души впечатлил собранный из частично сгоревших бревен и досок помост, над которым ритмично раскачивались от ветра три петли. Красноватый свет Иро придавал конструкции полагающуюся случаю трагичность.

— Это же… — начала Мэри и замолчала.

— Виселица, — подтвердил еще один демон, выходя из-за помоста, черный плащ хлопал на ветру, пальцы правой руки шевельнулись и ткань опала.

— Арирх, — прошептала я.

— Право слово, леди Астер, вы начинаете вызывать уважение. Очень мало людей может узнавать нас в разных обличьях. Ничтожно мало. Даже жаль что… — Он не договорил и с нарочитым смущением развел руками, словно гимназист, не сдавший работу по чистописанию.

— Рановато, — буднично произнес Вьер, разглядывая небо и ощутимо клонясь вправо.

Над головами у нас горели три ярких пятна. Три луны. Две из них замерли друг напротив друга, тогда как третья, оранжевая Кэро задерживалась. Казалось, что у небесного художника в последний момент дрогнула рука, и оранжевое пятно на черном холсте появилось чуть в стороне. Но в случае с лунами это поправимо.

— Разлом еще не закрыт, — с сожалением добавил парень.

— Открою тебе тайну, пришелец, — серьезно сказал Арирх, — он никогда не будет закрыт. Так что, — он сделала приглашающий жест рукой в сторону помоста, — чего тянуть? Прошу.

— Отказаться от этой чести, как я полагаю, нельзя? — иронично спросил парень и, не дожидаясь ответа, пошел к помосту. Почти ровно пошел, наверняка вкладывая в это последнее усилие все свои силы. А сил оставалось мало, тиэрец даже покачнулся, когда преодолевал ступени, но ухватившись за почерневшие перила, устоял и даже смог выпрямиться на помосте, когда взобравшийся следом дворецкий Дидье накинул ему на шею петлю. Девы, я почти разглядела в глазах парня облегчение, то ли оттого, что скоро все закончится, то ли оттого, что он обрел еще одну точку опоры в этом неспокойном мире, пусть она и выглядела как веревка вокруг горла. Во всяком случае, он больше не падал.