Правитель Пустоты. Цветок пустыни

Маркелова Софья

— Похоже, имперцы задумали перейти Мавларский хребет в самом узком месте и напасть на Залмар-Афи с юга, откуда по реке Улге можно добраться до столицы за считанные дни.

— Зараза! Это, получается, они прямо через нашу крепость пойдут? — мужчину испугали слова приятеля.

— Вот поэтому на капитане лица не было. Можно понять, почему он так разозлился на Модди.

Ашарх и Лантея переглянулись. Неожиданные новости из империи не прибавляли оптимизма.

— Нам стоит быстрее выбираться из Аритхола. Если ифриты действительно вздумали переходить

хребет, то нужно уходить как можно дальше, — взволнованно сказал профессор своей спутнице.

— Может, комендант крепости завтра выслушает нас и все же отпустит? Сочиним убедительную легенду, — с надеждой прошептала хетай-ра.

— Боюсь, все не так просто, как ты думаешь. Мы уже обнаружили их логово, что моментально ставит под угрозу наши жизни. Но, что неприятнее, они, скорее всего, уже обратили внимание на твой внешний вид, Тея. Седые волосы у юной девушки, акцент. А если они заметят клыки или когти, то убьют тебя без раздумий. Все чужаки для них — язычники, а язычникам — только смерть.

— Тьма… Что нам делать?

— У меня есть один план, но он слишком сумбурный и ненадежный. Однако иных вариантов нет. Ты доверишься мне, Лантея? — Ашарх протянул девушке раскрытую ладонь.

— Доверюсь, — она помедлила всего пару секунд, прежде чем ответить и вложить свою кисть в руку мужчины.

Пара почти четверть часа шепотом продумывала легенду, которую они собирались поведать утром коменданту. Аш практически ничего не рассказал хетай-ра о своем плане, но попросил ее верить ему безоговорочно. Он также достал из кармана металлический значок преподавателя и вновь прикрепил его к кафтану.

Ближе к полуночи один из тюремщиков, несмотря на приказ, все же отлучился на кухню. Этим и воспользовался профессор, который давно уже ожидал чего-то подобного.

— Эфенди, — он вплотную подошел к решетке, привлекая внимание оставшегося в одиночестве стража, который взглядом гипнотизировал свечи на столе. — Эфенди! Мне так неловко просить…

— Не болтай и сиди смирно, — грубо ответил воин. — Не велено с вами беседы вести.

— Я все понимаю! Но верующему не должно ложиться спать без чтения священной книги!

— Верующему да. А к тебе это как относится, пес Пророка?

— Залмар — мой единственный истинный бог. Я почитаю его Заветы выше своей жизни и всего лишь хочу провести вечер как подобает смиренному божьему человеку — за чтением книги.

— Ну сиди и читай тогда. Что тебе от меня-то надо? — тюремщик явно не поверил услышанному и все ждал обмана.

— Видите ли, эфенди, мой экземпляр Заветов остался где-то в горах, выпал в темноте, — Ашарх не заискивал, но его голос обволакивал собеседника. — Можно ли одолжить вашу книгу? Всего на один вечер. Я же не прошу ничего запретного.

Общинник замялся, он переводил взгляд с карманного экземпляра Заветов, лежащего на столе, на робко улыбающегося пленника.

— Ну ладно. Ничего же дурного в этом нет, правда, — негромко проговорил себе под нос страж, передавая книгу профессору.

Ашарх

внутренне ликовал. На вопросительный взгляд Лантеи он лишь лукаво улыбнулся, а после углубился в чтение. Девушка так и не дождалась, когда же ее спутник прервется, и легла спать одна.

Капитан Карлай пришел будить заключенных очень рано. Двое тюремщиков бодрствовали, но вид у них был измотанным из-за бессонной ночи. Как, впрочем, и у Аша, который несколько часов провел в обнимку с Заветами и совершенно не выспался.

Пленникам опять связали руки. Капитан был молчалив и насторожен. Он вместе с Исандиром и Колидом повел заключенных на верхние этажи крепости. В узких каменных коридорах процессия иногда сталкивалась с солдатами или хозяйничающими женщинами. Все были в заботах.

Наконец Карлай остановился рядом с высокой стрельчатой аркой, ведущей в соседнее помещение, откуда доносились рассерженные голоса. Капитан приказал двоим сопровождающим остаться в коридоре, а сам вместе с пленниками зашел в комнату. Это оказался большой, но совершенно пустой зал, где рядом с одиноким узким окном стоял единственный предмет мебели — заваленный бумагами стол. За ним восседал немолодой мужчина, чей рассерженный голос было слышно по всему этажу, а рядом толпились смущенные люди в белых одеждах.

— Я не позволю вам испортить этот божий день! — брызгал слюной, очевидно, комендант крепости. — Меня не интересуют ваши оправдания! До полудня стена храма должна быть восстановлена!

— Но старейшина Саркоз! Мы не справимся за шесть часов, — жалобно проговорил один из общинников.

— Тогда вспомните о том, что тысяча людей окажется лишена священного праздника исключительно из-за вашей нерасторопности! Прочь с моих глаз, иначе я прикажу вас выпороть!

Расстроенная толпа мужчин и женщин быстро покинула зал. В помещении остались лишь несколько воинов, которые молчаливыми статуями замерли около стен.

— Карлай! Благостен Залмар! Кто это с тобой? — спросил комендант, поднимаясь из-за стола. Это был высокий мужчина с военной выправкой, из-за которой его плечи казались слишком широкими по сравнению с остальным телом. Он обладал волевым лицом, испещренным множеством глубоких морщин. Первая седина уже прочертила белесые борозды в хвосте смоляных волос.

— Благостен Залмар! Старейшина, вчера на ночном обходе мы задержали этих незнакомцев. Они стояли лагерем почти под стенами крепости. Больше рядом никого не было — мои ребята половину ночи прочесывали округу.

Капитан подтолкнул в спину пленников, вынуждая их сделать несколько шагов вперед и предстать перед комендантом. Саркоз обошел стол и приблизился к паре. На его лице отражалось недовольство, которое он даже не собирался скрывать. Мужчина достал из широкого рукава белой мантии платок и привычным жестом промокнул высокий, с залысинами лоб.

— Все это так невовремя, Карлай. Как будто мне сейчас не хватает других проблем, — негромко посетовал комендант, складывая платок и убирая обратно.