Право быть
Шрифт:
– А еще я поняла, что могу служить здесь. Мне нужно учиться, много учиться, но это не те рубежи, которых нельзя достичь.
Умница. Теперь важно только одно: не сбавлять шаг. И не приходить в смятение от разных неожиданностей, а раскладывать их по полочкам, как трудную, но со временем поддающуюся решению задачу.
– Ох, старые мои кости… Снова ноют, не иначе будет гроза.
О, а вот и наш знакомый старик, так с полудня и не сменивший кафтан, хотя в наступивших сумерках стало намного прохладнее,
– Зачем позвал, Йери? Желаешь поделиться чем-то хорошим?
Смотритель приемного покоя скорчил самую брезгливую мину, на которую был способен.
– Поделиться могу только мертвечиной, наблюдатель Поллан.
Наблюдатель? Значит, старик не просто передал нам задание, а приставлен присматривать за нашими приключениями? И, судя по тяжелому вздоху, сползшему с губ Поллана, похоже, мы не должны были знать столь любопытные подробности до момента выполнения порученного дела, если бы не возникли чрезвычайные обстоятельства.
– И кто у нас умер?
– Это еще нужно выяснить. Я послал за лекарем, может, он расскажет о покойнике что-то большее, чем пол и возраст.
Наблюдатель, тяжело опираясь на посох, доковылял до стола и занял единственный в комнате стул с мягкой обивкой, еще помнящей тепло пятой точки Йериса. Смотритель снова скривился, хотя, казалось, еще больше исказить черты лица
было уже невозможно, но, поскольку по своему чину он не мог возразить, проглотил искреннее недовольство, придвинул к столу с другой стороны шаткий табурет, взгромоздился на него и положил перед собой чистый лист бумаги.
– Приступим?
Поллан посмотрел на нетерпеливо ерзающего коллегу, перевел обманчиво-сонный взгляд на нас, покорна подпирающих стену, и благосклонно кивнул.
– Смерть неизвестного связана с ведомым вами делом?
– обмакнув кончик пера в чернила, поинтересовался Йерис.
– Самым прямым образом.
– Так и запишем… Смерть была насильственной?
– В какой-то мере.- Я вспомнил стилет Роллены и не смог удержаться от улыбки.
– Говорите точнее!
– Я полагаю, что погибший был наемным убийцей, посланным для того, чтобы уничтожить нежелательных свидетелей. То есть нас.
Поллан потер пальцами шею и вздохнул:
– Вы уверены?
– Да.
– Вы оба уверены?
Интересное уточнение. И как ответит Роллена? Поддержит меня или промолчит?
– Да, наблюдатель. Когда убийца подошел к моему напарнику и склонился над ним, он не обшаривал карманы, а хотел убедиться, что тот мертв.
– Может быть, он собирался заняться карманами позже, но не успел? А ч^о, собственно, случилось дальше?
– Я попыталась его задержать и спросила, кто приказал ему убивать. После этого вопроса он… Покончил с собой.
Поллан посмотрел на нас с некоторым разочарованием, видимо, считая, что мы лукавим, прикрывая
– Почему вы решили, что на вас покушаются именно как на свидетелей?
– Во время беседы с одним из участников дела произошло событие, показавшееся нам странным, и вызвано оно было одним из моих случайных вопросов.
– Что за событие?
– Я упомянул название одного города, к слову пришлось, и непосредственный участник беседы явно заволновался, словно его что-то связывало с упомянутым городом.
– Наступили ему на мозоль? Что ж, так бывает. Но вы ведь понимаете, ваши слова требуют проверки.
– Несомненно, наблюдатель.
– Милая моя, подойдите к старику, уважьте старые ноги.
Роллена, чуть помедлив, выполнила просьбу. Поллан взялся за правое запястье девушки, повернул его так, чтобы голова орла на браслете печати располагалась ведомым одному только наблюдателю образом, и неожиданно резким, почти неуловимым движением дотронулся выступающей частью орнамента своего кольца до бронзового узора.
В то же мгновение над рукой девушки взвилось облако темной пыли, но не развеялось и не улетело прочь, как полагалось бы поступить благовоспитанному облаку, а немного повисев в воздухе, втянулось под кружево манжета. Роллена взвизгнула и обхватила себя руками за плечи.
– Щекотно!
– Ничего, привыкнете, милая моя, этот только в первый раз неприятно, а потом многие начинают даже находить удовольствие,- успокаивающе зевнул наблюдатель.
– Удовольствие?
– Девушка испуганно прижала юбку к правому бедру, словно пыталась поймать что-то, оказавшееся вдруг между складками ткани.- В чем? Что это такое?
– Вы же не думали, что Опоре будет достаточно только вашего рассказа?
– хихикнул Йерис- Встречаются люди, нечистые как на руку, так и на язык, а сразу ведь не распознаешь, что к чему, верно? Вот и придумали средство. Надежнее любых свидетельств.
Поллан покосился на довольно ухмыляющегося смотрителя, еще раз вздохнул и пояснил:
– Магия, заключенная в печати, запоминает все сказанные в ее присутствии слова, а когда срок жизни печати подходит к концу, переводит запомненное в письмена.
Роллена подняла манжет и с ужасом уставилась на змейку непонятных значков, начинающуюся от запястья и убегающую по белоснежной коже куда-то под рукав.
– Они пишутся… Прямо на мне?
– Спустя сутки, не позднее, все исчезнет, не беспокойтесь.
Но пока не исчезло… Йери, я понимаю, что тебе не хочется засиживаться допоздна, но кто-то же должен перенести отчет на бумагу?
Масляно блестящие глаза смотрителя уморительно сузились.
– С превеликой радостью, я ведь никогда не избегаю службы, как вы знаете, особенно такой приятной службы…