Право хищника
Шрифт:
— Что-то воздуху мне мало, — сообщила курица и заснула.
— Что ты натворил, Барсукот? — сказал Барсук Старший упавшим голосом. — Одно дело — Лиса по недомыслию, подчиняясь своему зверскому инстинкту, совершила покушение. В этом случае ответственность была бы только на ней. И с Охотками можно было бы как-то договориться … Но совсем другое — если ей позволила совершить преступление Полиция Дальнего Леса, как будто нападать на сельских животных — это для нас нормально. Для всех нас. Теперь Охотки будут считать опасными всех жителей Дальнего Леса.
— Если таки позволите, — вежливо вмешался Грач Врач, — я категорически против охоты. Нам нужно избежать зверской бойни. Возможно, тот факт, что мне всё-таки удалось спасти жертву … то есть я имел в виду пострадавшую курицу, поможет договориться с Охотками?
— Не думаю, — покачал головой Барсук. — Мухтар сказал …
— Кто такой Мухтар? — с ужасом спросила Лиса.
— Это их начальник охраны какой-то очень неприятной породы, кажется, боксёр, или, может быть, волкодав, или их помесь … Доктор, у вас найдётся ещё одна успокоительная ягода для задержанной Лисы?.. Так вот, он сказал, что им вообще всё равно, жива курица или нет.
— Но позвольте, — изумился Грач Врач, — как же так — всё равно?
— Он сказал, они в любом случае сделают из неё суп, — объяснил Барсук.
— Какой ужас. Это же просто зверство! — Он посмотрел на спящую курицу: обмотанная занавеской, она выглядела как спелёнатый младенец. — Бедная птичка!
— Я придумал! — завопил Барсукот. — Придумал, как спасти Дальний Лес от охоты! Нам нужно в участок!
Глава 2, в которой звучит торжественный гимн
— Не хотите ли ещё кедровых орешков? — вежливо поинтересовался у курицы Барсук Старший. Вообще-то, орешками он сначала собирался покормить Скворчонка, которого изъяли из преступной семьи Зайцев для нужд полиции и который теперь жил в участке, но курица, увидев еду, немедленно подлетела к кормушке и склевала всю порцию. А потом ещё одну порцию. Теперь, когда орешков оставалась последняя горстка, Барсук Старший очень надеялся, что курица тактично откажется.
— Не хотите ли ещё кедровых орешков? — голосом Барсука Старшего повторил Скворчонок и печально посмотрел на груду ореховой скорлупы. У Скворчонка был чудесный дар подражания чужим голосам, но на курицу это не произвело ни малейшего впечатления.
— Хочу, — сказала курица и моментально склевала орешки.
«Никакого воспитания, — подумал Барсук Старший. — А ещё сельская, называется. В Дальнем Лесу самый дикий зверь и то ведёт себя вежливее». А вслух он сказал:
— Надеюсь, вы вспомнили, как вас зовут?
— Не вспомнила, — ответила курица. — И не вспомню. Меня никак не зовут.
— Но … как же к вам обращаться? — удивился Барсук.
— А у меня номер есть, — гордо сказала курица. — У нас в курятнике у всех номера. Я — Кура-четыре. — Она сыто икнула. — Верните меня в курятник.
— Любите свой курятник? — поинтересовался Барсукот.
— Люблю и горжусь, — ответила Кура-четыре.
—
— А за что вы его любите? — уточнил Барсукот. — Чем гордитесь?
— Он большой, — ответила курица. — И красивый. Там всё по справедливости. Там за нами ухаживают, кормят и охраняют.
— И кто же охраняет и ухаживает?
— Охраняют Мухтар и другие собаки. А ухаживает Нина Пална.
— Не напала на … кого? — переспросил Барсукот.
— Нина Пална не напала ни на кого, — гордо отозвалась Кура-четыре. — Она светлый человек. Любит кур. Но рука у неё сильная. Нам в курятнике нужна сильная рука. Добрая, но справедливая.
— Справедливая, значит, — прищурился Барсукот. — А вы знаете, что она с курами делает каждую пятницу?
— Каждую пятницу она выбирает одну самую лучшую курицу и уносит её к себе на кухню, — отрапортовала Кура-четыре.
— То есть вы … всё знаете? — опешил Барсукот. — Знаете, что дальше делают с курицей?
— Светлый человек любит кур, — высказался Скворчонок куриным голосом.
— Всё знаю, — уверенно сказала Кура-четыре. — На кухне Нина Пална кормит самую лучшую курицу с собственного стола, потом наливает ей чай, причёсывает ей пёрышки и укладывает её рядом с собой в постель. Все лучшие куры остаются жить в доме вместе с Ниной Палной.
— Значит, вот что они вам врут, — задумчиво произнёс Барсук Старший.
— В смысле — врут? — напряглась курица. — Нам всю правду говорят.
— Каждую пятницу одну курицу забирают из вашего курятника и уносят на кухню, чтобы зарубить её топором и сделать из неё суп!
— Зарубить — чем?!
— Топором.
— Сделать — что?!
— Суп. Куриный.
— А, это вы так шутите! — Курица зашлась кудахчущим смехом.
— Это мы вам всю правду говорим, — серьёзно ответил Барсукот.
— Врёте! — взвизгнула курица. — Вы — враги курятника! Вы всё врёте про нашу Нину Палну. Даже если бы она вдруг и захотела сварить из нас суп, нас бы защитили верные псы-охранники во главе с Мухтаром.
— Так ведь Нина Пална им потроха и косточки куриные отдаёт, — сказал Барсукот. — Какой им смысл вас от неё защищать-то? Они же тогда без ужина останутся.
— Ко-ко-ко … ко … косточки?! — с трудом выговорила курица. — Ку-ку-ку … куриные?! Это наглая ложь.
— У нас есть доказательство, — сказал Барсук Старший. — Запись разговора с Мухтаром, начальником службы охраны села Охотки, вот на этом скворце. Минуточку, сейчас я найду … — Он взял Скворчонка в руки. — Отмотай-ка мне на … — Барсук на секунду задумался, — «живая она или дохлая — мне плевать».
— Живая она или дохлая — мне плевать, — грозно зарычал скворец голосом Мухтара. — Это же Кур-р-р-ра-четыре. Нина Пална в любом случае планировала из неё суп сварить в эту пятницу. Так что, если не хотите Большой охоты, верните нам её тушку в любом виде, а вот лису и котохомяка мы хотим живыми: звери, когда живые, — их терзать интереснее и …