Право хищника
Шрифт:
— Ну всё, достаточно, — прервал скворца Барсукот, — дальше к делу не относится.
С полминуты Кура-четыре стояла молча, разинув клюв. Кроваво-красная её бородка мелко дрожала.
— Какая подлость, — сказала она наконец. — А мы ей ещё яички несём. На прошлой неделе я все свои яички Нине Палне отдала, до последнего! — Круглые куриные глаза наполнились слезами. — А она вот, значит, как со мной. — Кура-четыре разразилась кудахчущим плачем. — Я не хочу, не хочу, не хочу в су-у-у-уп!
— Мы можем вас защитить, — сказал Барсук Старший. — Если вы будете с нами
— Хотите, чтобы я снесла вам яичко? — с готовностью предложила курица.
— Яичко не нужно, спасибо.
— Но больше ничего я снести не могу! — призналась курица.
— Она слишком тупая, — шепнул Барсукот на ухо Барсуку Старшему, — боюсь, она не справится с ролью.
— Вы в состоянии выучить наизусть несколько фраз? — спросил у курицы Барсук Старший.
— В нашем курятнике я самая умная, — с гордостью сказала Кура-четыре. — Я выучила наизусть все три куплета нашего гимна.
— А сколько куплетов выучила самая глупая курица? — полюбопытствовал Барсукот.
— Глупых у нас в курятнике нет, — оскорбилась Кура-четыре. — Есть просто более умные и менее умные. Менее умные могут запомнить и повторить только первые два слова нашего гимна «Слава курятнику». Между прочим, у нас очень красивый гимн. Вот, послушайте.
И она заголосила:
Слава несушкам! Курятнику слава! И петухам, и яйца?м! Кура — красава, курица — пава! Слава твоим праотцам! Подвигам ратным, раскинутым кры?лам Скажем мы дружно: ура! Чтобы свободно в небе парила Гордая птица кура?! Пусть над горами и над лугами Длится несушек …— Пусть длится, пусть обязательно длится! — перебил её Барсук Старший. — Прошу вас, достаточно. Мы видим, что у вас прекрасная память. И вообще вы очень одарены природой. Я уверен, вы сможете нам помочь.
— Нет, я всё-таки допою наш гимн до конца, — упрямо сказала Кура-четыре и снова запела:
Пусть над горами и над лугами Длится несушек полёт! Восторжествуем мы над врагами! Скажем: курятник — вперёд!Глава 3, в которой появляется охотничий пёс
— Слава несушкам! Слава курятнику! — загалдели куры, увидев начальника охраны Мухтара.
— Ура! — рявкнул в ответ Мухтар.
— Мы требуем наказать врагов курятника! — заволновались куры. — Заклевать заклеватых врагов курятника!
— Обязательно накажем и заклюём, — пообещал Мухтар. — Прямо сейчас мы с Полканом отправимся в Дальний Лес за врагами и приведём их сюда!
— Полкан — чемпион! — закричали куры. — Полкан —
— Здравствуйте, товарищи! — Старый охотничий пёс Полкан выбрался из будки в дальнем конце двора и, прихрамывая, засеменил к курятнику. Правое ухо его было порвано. На покрытой седой шерстью груди болтались, позвякивая, три золотые медали: за бесстрашие на охоте, за самоотверженность на охоте и за безжалостность на охоте.
— Слава курятнику! Несушкам слава! И петухам! И Мухтару! И Полкану! Курятник — вперёд! — пронзительно заголосили куры.
— Побежали быстрее, — шёпотом сказал Мухтар, и они оба припустили рысью в сторону Дальнего Леса.
— У меня до сих пор в ушах звенит от их воплей, — пожаловался Полкан. — Как ты их только выносишь целыми днями? У меня-то хоть будка далеко, а твоя прямо рядом с курятником …
— Да я привык, — ответил Мухтар. — Галдят себе и галдят. Я просто выполняю свой долг, и всё. Стараюсь не слушать. Время от времени гавкаю им «ура». Они это слово любят.
— Ура … — мечтательно протянул Полкан. — Действительно, хорошее слово. Я помню, когда в первый раз на охоту пошёл, страшновато мне было. И вот я, значит, бегу в свою первую в жизни атаку и, чтобы себя подбодрить, как рыкну на весь лес оглушительно: «Ур-р-р-р-р-ра!» И тут же белки и воробьи на деревьях завизжали от ужаса! И у меня сразу страх прошёл. Пускай другие боятся, я тут самый грозный, подумал я …
— Даже не верится, что ты вообще чего-то боялся, — отозвался Мухтар. — Ведь ты же бесстрашный.
— Ну, я тогда молодой ещё был, зелёный, — тяжело дыша, отозвался Полкан.
— Какого цвета ты был?!
— Цвета я был коричневого. Зелёный — это значит юный, незрелый … Это слово употребляют, когда хотят …
— Ура! — перебил Мухтар.
— Почему ты это сейчас сказал? — удивился Полкан.
— Ты очень умный. Знаешь много слов. Ты смелый! Ура тебе!
— Ты не мог бы бежать помедленнее, я не поспеваю, — попросил Полкан.
— Конечно, друг.
— Это раньше мне было «ура», — понурился Полкан. — А теперь я совершенно потерял форму. Старый охотник — плохой охотник …
— Это кто ещё сказал? — возмутился Мухтар.
— Это Нина Пална сказала.
— А, ну тогда верно, — сказал Мухтар. — Очень точно, — добавил он.
— Нина Пална собирается завести нового охотничьего пса. Мне на замену.
Мухтар промолчал.
— А ведь когда-то я получал медали за бесстрашие, самоотверженность и безжалостность! — воскликнул Полкан. — И Нина Пална хвалила меня за мёртвую хватку!
— Ну ничего, друг. Вот приведём в Охотки лису и котохорька, и ты их будешь по двору самоотверженно гонять, бесстрашно преследовать и безжалостно терзать, как будто бы на охоте.
— Ну, по двору … — ещё больше огорчился Полкан. — А ты почему так уверен, что мы приведём лису и котохорька в Охотки? А вдруг они своих не выдают?
— Не волнуйся. Полицейский Барсук нам их как миленький выдаст. Я ему в глаза заглянул и прямо насквозь увидел. Трус он. Страшно боится Большой охоты. Так что не беспокойся. Лиса и котоенот — наши. Ура?