Право хотеть
Шрифт:
Остается только догадываться о роли людей, в этом процессе добычи материала. Как следует к ним относиться, как к жертвам или невольным соучастникам? На сегодняшний день, мы не можем с точностью ответить на эти животрепещущие вопросы, и быть может, когда свидетель из усадьбы «Эдельвейсы» мирно пил коньяк, курил и читал книгу, в это время кто-то (не важно один индивид или множество) пристально изучали его на свой лад, собирая пробы воздуха, измеряя его дыхание, пульс, тишину? И нельзя ли предположить, что в то время, когда он пребывал в мире-паразите, книга читала его душу, коньяк пил его кровь, а табак выкуривал его мозги и легкие? Несмотря на то, что все свидетели так или иначе соприкоснувшиеся с МП были подвержены тщательному медицинскому освидетельствованию, тем не менее, мы не может утверждать, что хотя бы понимаем, что нужно
Многие ученые отправлялись в долгие путешествия, надеясь нащупать след постоянно ускользающего мира-паразита, дабы вступить с ним в контакт, они постоянно переезжали с места на место, надеясь, что сработает эффект «новичка», как назвала его Сони Дарк в своей работе «Погоня за призраками». С той же целью многие практически не выходили из похмельного состояния, пытаясь сделаться «легкой добычей» для этого столь мало изученного нами мира.
Вскоре начали приходить первые отчеты один нелепее другого, так мистер Робинсон в частности утверждал, что вошел в дверь трактира «Две подковы» в Нончестере, а затем нашел себя следующим утром на набережной реки Сиэссе, без денег и сил. Это заявление было встречено с известной долей скептицизма, так как в своем многостраничном донесении Робинсон в частности проговорился о повстречавшейся ему иномирянке, которая собственно и накачала ученого виски.
Повторюсь, что как раз наличие в мире, куда попадают наши люди, других разумных или условно разумных существ, наилучшим образом доказывает, что это не мир-паразит, в котором нет жизни как таковой.
Другой случай, попавший во все газеты, был описан непосредственно его героиней монахиней из обители Девы Скорбящей в Маунсе. Эта монахиня уверяет, что ей сделалось плохо во время уборки монастыря, так что она поспешила уединиться, как ей тогда показалось, в кабинете настоятельницы, дабы переждать приступ слабости.
В самом кабинете монахиня, понятное дело, бывала, но в тот день, она чувствовала себя настолько плохо, что ей хотелось только одного — прилечь. Поэтому она не сразу заметила окружающие ее странности.
«Помню, у меня еще возникла странная мысль, откуда у матушки новый кожаный диван, обычно у окна располагался крошечный топчан, на котором во время беседы умещались в рядок сидящие плотно друг к дружке три худеньких послушницы. В тот же день диван был огромен. Я легла, вытянув ноги. Это было удобно и очень успокаивало. И еще было удивительно ощущать гладкую прохладную кожу, прикосновения к которой помогали расслабиться. Знаю, что в кабинете матушки такого просто не могло быть, но в тот момент у меня не было сил удивляться. Я просто лежала, ожидая, когда удушье и жар прекратятся сами собой. А потом я почувствовала присутствие. Сначала мне показалось, будто бы в комнату вошли сестры, и я хотела предупредить их о себе, но голос не слушался, я повернула голову, но никого не обнаружила, тем не менее, некто или нечто приближалось ко мне со всех сторон. Я слышала шорох одежды, ощущала что-то отдаленно напоминающее запахи. Потом оно или они встали вокруг моего дивана, как будто бы чуть нависая надо мной. Они не трогали меня, не прикасались, не говорили. Они просто стояли и смотрели, а потом приступ прекратился, и я уснула».
Я пролистываю несколько страниц показаний монахини, назовем ее сестрой Анной, в монастыре Девы Скорбящей меня просили не упоминать ее настоящего имени.
«Потом я встала, оправила одежду, платок сполз, и мне пришлось подойти к небольшому зеркалу, есть такое в комнате матушки, справа от входа, закрытое деревянной рамой, так что, кто не знает, ни по чем не догадаются, что там такое. Но мы-то знаем. Я открыла зеркало и обомлела. Вместо отражения на меня смотрела пустота. Да, я не оговорилась, я в своем уме. Если бы в зеркале просто не было моего отражения, я так и сказала бы. Но дело не в том, что там чего-то не было, а в том, что там как раз было! Я не могу описать словами то, что я видела в зеркале. Застыв с поднятыми вверх руками, в этот момент я как раз собрала волосы в узел и надеялась заплести косу и повязать платок, на меня смотрело нечто, что-то не имеющее зрительного облика, ни малейшего очертания или цвета… Я не глупая. Мне предлагали нарисовать, что я видела, но я не могу. Не потому, что дурно рисую или не имею права раскрывать секреты, просто в зеркале не было ничего, и одновременно с тем, оно смотрело
И другой отрывок: «Вы спрашиваете, смотрело ли оно на меня с похотью. Уверена, что нет. Вообще, я нахожусь в монастыре с самого детства, и не должна бы различать подобного, но я чувствую, когда меня возжелают, хотя матушка и говорит, что это грех. Те, кто наблюдали за мной, не хотели меня, они или оно просто смотрели. Пристально смотрели, вглядывались. Так можно смотреть увлекательный фильм или наблюдать за любопытным зверьком.
— Не считаете ли вы, сестра Анна, что ваши невидимые друзья оказали вам помощь во время приступа?
— Нет. Они ничего не сделали и не пытались сделать. Они просто смотрели.
— Не возникло ли у вас страха находиться в кольце невидимых и непонятных возможно внеземных существ?
— Нет. Я ну ощущала ни малейшего страха. Скорее, не могла поверить, что не вижу.
— Куда же делся кожаный диван, после того, как вы с него встали?
— Я не знаю, после того, как из зеркала на меня глянуло это, я вышла из кабинета, и наткнулась в коридоре на сестру-кастеляншу, которая выговорила мне за то, что я простоволоса. Мы вернулись вместе в кабинет добрейшей матушки, но никакого дивана там уже не было, и зеркало… когда я убегала из комнаты, вряд ли я успела закрыть ставенки на зеркале. Но теперь, они были аккуратно заперты.
— Спали ли вы когда-нибудь на кожаной мебели? А если нет, то откуда вам знать, что вы правильно оценили обивку дивана на ощупь?
— Кожаный диван стоял в школе при монастыре, в которой я училась. Несколько раз меня подвергали наказанию розгами на этом самом диване. Я хорошо помню его запах и гладкость поверхности, помню следы от ногтей и царапины… Но диван, на котором я оказалась в кабинете настоятельницы, был новым и гладким. Это был замечательный — наверное, дорогой диван.
— Не возникло ли у вас печальных воспоминаний связанных с вашим детством в связи с этим диваном?
— Нет, мне было все равно, на чем лежать, если бы топчан в комнате был завален бумагами, как это случалось нередко, я легла бы прямо на пол».
Вот, собственно единственное, как мне видится вполне правдоподобное описание представителей мира-паразита, если таковые конечно существуют.
Что же получил от сестры Анны этот мир? Возможно, новый опыт общения с человеком отягощенным болезнью и вызванным ею страданием? Помните, как она описала внимательно смотрящую на нее пустоту? Можно предположить, что Анна, как раз потому и была удостоена посещением представителей иной, пока еще неизвестной нам цивилизации, так как была больна, возможно, находилась между жизнью и смертью и нуждалась в помощи. То, что ей не было оказано помощи, тоже не говорит о злом нраве пришельцев, не исключено, что они понятия не имеют, как именно следует лечить людей нашего вида. Для сравнения представьте, что перед вами лежит истекающий прозрачной плазмой инопланетянин не относящийся к гуманоидной расе. Лечить которого нашими медикаментами, быть может, равносильно убить.
Впрочем, слова Анны невозможно проверить. Хотя, на сегодняшний день я уже встречал немало распространившихся в прессе мнений, о, якобы, разгулявшейся фантазии ленивой и строптивой монахини, не желающей подчиняться строгому монастырскому уставу. На сегодняшний день все эти суждения не подкреплены ровным счетом никакими доказательствами, а следовательно, не могут в полной мере опровергать историю Анны.
Доктор Христофор Коул отложил листки, с сомнением посматривая на экран недавно приобретенного ноутбука. Он не любил компьютеры, но для статьи были необходимы не только материалы, почерпнутые из бумажной прессы и скопированные из отчетов международного сообщества по изучению феномена «Мир-паразит», или в библиотеке научного института им. Г. Л. Тори. Быстрее всего информация проходила через Интернет, а значит, следовало мониторить, а для этого… — Коул вздохнул и уставился на дверь перед собой. Прекрасные способности медиумата помогли ему распознать проплывающие как раз в этот момент подходящие завихрения пространства, и выбрать идеальный удобный во всех отношениях город. На этот раз он не мог рисковать, устанавливая комнату-двойник в более приятной ему деревенской местности, где компьютеров, тем более Интернета могло попросту не оказаться. Перед его мысленным взором возникли белокаменные стены, крыши домов, покрытые уродливыми антеннами, завертелись разноцветные информационные поля.