Право на эшафот
Шрифт:
Я вспомнила жесткие пальцы на предплечьях и глаза, горевшие неприкрытой злобой. Что бы тетя ни думала, Эмилио точно не из тех, кто согласится на подачку. Ему нужно было все. И можно без меня.
В дверь постучали, и после разрешения войти к нам заглянула рыженькая горничная, которая испуганно сообщала мне о приходе короля. Сейчас она тоже выглядела испуганной, но сообщила всего лишь о приходе некоего сеньора Охедо.
– Мария, пригласи его пройти сюда, – обрадовалась тетя. – Как он вовремя. Впрочем,
– Мне уйти?
– Разумеется, нет, – удивленно ответила родственница. – Я приглашала его как раз по твоему вопросу. Это один из лучших специалистов даже не страны, а всего континента.
Один из лучших специалистов походил на католического монаха, чему очень способствовали окруженная венчиком седых клочковатых волос блестящая лысина, сильно смахивавшая на тонзуру, и бесформенная мантия, давно потерявшая первоначальный цвет. Ему бы еще веревкой подпоясаться и надеть на ноги что-то наподобие сандалий с деревянными подошвами – вообще стал бы неотличим. Но пришедший сеньор обувь любил удобную и дорогую, что выбивалось из образа.
– Селия, ты все хорошеешь, – галантно сказал он тете. – Двуединый, вот уж над кем годы не властны: ты становишься только лучше, как выдержанный херес.
– Ах, Альберто, – томно проворковала тетя на манер девицы на выданье, – твоя сладкая лесть противоречит тому, что я вижу в зеркале.
– Не выдумывай, Селия. Что ты там можешь увидеть, кроме молодой и очень красивой доньи?
– Будет тебе, Альберто. Ты меня смущаешь перед племянницей.
Только теперь он повернулся и заметил меня. Осмотрел, еле заметно двигая пальцами, словно выплетал сетку втайне от строгого учителя, а потом спросил:
– Селия, ты опять влезла во что-то нехорошее? Что с твоей племянницей?
– Бласкес уверяет, что она сама наложила на себя блок. Но Эстефания ничего подобного не помнит.
Тетя улыбнулась неожиданно заискивающе. Наверное, навестил нас не просто друг ее юности, но весьма важная персона.
– Бласкес всегда был слишком самонадеян. Разумеется, это работа не твоей племянницы. Хотя при беглом осмотре кажется именно так. Я бы поставил на близкую родственницу, потому что аура похожа, но не идентична.
Тетя нахмурилась, я тоже, потому что мы подумали об одном и том же: аура изменилась, потому что в теле теперь другая душа. Если только…
– Увы, Альберто, единственная близкая родственница Эстефании – это я, а у меня, если ты помнишь, не было возможности у нее побывать. – Она выразительно улыбнулась, намекая на свое заточение в монастыре.
Но я на месте уважаемого сеньора к ее словам отнеслась бы с изрядным скепсисом, поскольку заключенной тетя не была, а порталы, как я успела заметить, тут в ходу.
– Но, в сущности, это неважно, – продолжила тетя, улыбкой отвлекая кавалера от могущих
Он засопел и уставился на меня, потирая тщательно выбритый подбородок. Пожалуй, впервые в этом мире мужчина смотрел на меня не как на женщину, даже не как на человека, а как на некую задачу, ключ к решению которой надо подобрать.
– Блок точно родовой, – наконец ответил он. – Подобраться к нему сложно, но можно, особенно если ты, Селия, дашь мне возможность покопаться в ваших архивных записях.
– Это исключено, – жестко бросила тетя и тут же смягчила резкость улыбкой. – Альберто, фамильные секреты не могут быть доверены постороннему лицу, кроме как для предотвращения опасности для жизни кого-то из семьи. Речь об этом пока не идет.
– Тогда буду думать, – ответил Альберто. – С ходу такой блок не снять, только предположить варианты. Я подумаю, какой оптимальней использовать.
– Фани, дорогая, ты, наверное, устала за сегодня? – проворковала тетя. – У тебя выдался такой тяжелый день. Можешь пойти и наконец отдохнуть.
В отличие от Нагейта намек я поняла сразу и, вежливо попрощавшись, выскочила за дверь. Только уходить не торопилась, решив узнать, о чем будут секретничать без меня. Даже щелочку оставила, чтобы было удобнее подслушивать. Но дверь захлопнулась, в замке провернулся ключ, а потом между мной и кабинетом словно опустилась плотная завеса, отсекающая любые шумы. О чем бы тетя ни говорила с давним поклонником, она не хотела, чтобы это услышал кто-то, кроме него.
Глава 12
Постояв у кабинета в надежде, что что-то поможет мне оказаться в курсе разговора, вскоре я вынужденно пришла к выводу: высшие силы мною особо не интересовались и помогать просто так не собирались. Оставили в живых – уже хорошо. В остальном мне следует полагаться исключительно на себя.
В комнате меня дожидалась Эсперанса.
– Ваша светлость, что же теперь будет? – спросила она.
– С чем?
– С кем. С бароном де Монтейо.
– Думаю, он примется меня шантажировать.
– Что вы, ваша светлость, он так вас любит, – мечтательно вздохнула Эсперанса.
Иногда мужские глаза творят чудеса, вот и голубые глаза Эмилио напрочь вытеснили из памяти моей горничной, как барон при ней обошелся с возлюбленной. Но противоречить не хотелось, хотелось остаться в одиночестве.
– Эсперанса, на сегодня можешь быть свободна.
– Но как же, – растерялась она, – вам нужно будет помочь перед сном. Вы сами не сможете распустить корсет.
– Распускай сейчас, все равно я сегодня никуда больше не пойду. Поваляюсь в чем-нибудь свободном, почитаю.