Право на эшафот
Шрифт:
Сеньора Роса заметно робела: наверное, не приходилось ей раньше исполнять роль дуэньи при незамужней юной герцогине.
– Дон Диего, – чинно поклонилась я.
– Полноте, Эстефания, к чему эти церемонии, разве мы с вами не друзья?
В руках самопровозглашенный друг держал конверт с королевским вензелем, сразу привлекший мое внимание. Но подходить и отнимать письмо, пусть и предназначенное мне? Нет, я лучше немного подожду, и Диего вручит послание сам. И вообще почему-то казалось, что не стоит проявлять заинтересованность в известиях от Теодоро.
– Друзья, дон Диего? Вы воспользовались тем, что после казни я была не в себе.
–
Я разозлилась.
– Вы прекрасно поняли, о чем я. Что вы собирались делать с моим жемчугом?
– Не допустить, чтобы кто-то им воспользовался в дурных целях, – на голубом глазу ответил этот весьма находчивый тип. – Эстефания, вам не кажется, что не предложить гостю сесть несколько негостеприимно?
Он широко улыбался и виноватым не выглядел. С другой стороны, сделать он ничего не успел, а если пакость не получилась, то ее, считай, и не было.
В чем-то он был прав: у стоящего человека больше возможностей для маневра, поэтому я не стала говорить, что планировала не слишком затягивать прием гостей, а просто села, знаком велев экономке последовать моему примеру. Получилось величаво, и не подумаешь, что я в герцогинях без году неделя. Впрочем, при мне оставалась память тела, иной раз выручавшая куда лучше природной смекалки.
– Почему же вы не предупредили меня об опасности, дон Диего?
– Эстефания, дорогая, – фамильярно протянул он, не переставая улыбаться чуть шире, чем позволяли приличия. Возможно, он так показывал радость от встречи со мной, но мне почему-то казалось, что это вылезает внутренняя хищная сущность. – Не поверю, что в вашем возрасте вы не знаете элементарных вещей. Эрилейские никогда не пренебрегали образованием детей. Поэтому я решил, что вы либо провели нужный ритуал над жемчугом, либо деньги для вас важнее безопасности. Деньги от меня вы бы не приняли, пришлось помогать вам несколько причудливым способом.
– После пребывания в казематах у меня пропала часть памяти, в том числе касающейся магии. Я просто забыла об опасности.
Диего приподнял хорошо очерченные угольно-черные брови.
– Мне-то откуда это было знать, Эстефания? Но я сделал все, чтобы ваш жемчуг не попал в чужие руки.
Почему-то подумалось, что Эстефания специально выбрала именно это платье. Возможно, на нем было что-то еще, тогда мне недоступное. Что-то, делающее смерть не напрасной. Ведь приговоренная была готова и к смерти, если с обменом ничего не получится… Усилием воли я заставила себя сконцентрироваться на разговоре и ехидно уточнила:
– Передав жемчуг его величеству?
– Я собирался вернуть вам, но не успел. Сначала вы сбежали, а потом жемчуг у меня отобрали. Лично его величество и отобрал. Кстати, меня удивляет, что вы до сих пор не поинтересовались письмом…
– А что там может быть хорошего, дон Диего? – вздохнула. – Все, связанное с его величеством, приносит мне одни неприятности.
– Поосторожнее со словами, Эстефания, его величество не может приносить неприятности.
– Ах да, на плахе меня ждали приятности. Жаль, не дождались. Или нет. Не жаль, что такое красивое платье не залилось кровью. – Я нахмурилась и спросила: – А его вы, часом,
– Хотел, – ничуть не смутился Диего, – но хозяйка лавки не отдала. Заявила, что уже перепродала. Соврала, конечно. Но вернемся к письму. Уверен, что его содержимое вас порадует.
– То есть вы его содержимое знаете? – подозрительно спросила.
– Разумеется. – Он опять засиял улыбкой. – Можно сказать, я одно из доверенных лиц его величества Теодоро.
– И в чем же он вам так доверяет?
Я бы этому скалящемуся типу не доверила ничего серьезнее поставки девочек к королевскому ложу. И тут… Страшное подозрение закралось в душу: не это ли предложение содержит письмо? Хотя нет, не идиот же Теодоро. Доверять такое бумаге? Наверняка главное передаст устно через «доверенное лицо». Не зря же оно выглядит как кот, от пуза нажравшийся сметаны. Оба – и Теодоро, и Диего – упали в моих глазах ниже некуда.
– Прочтете и узнаете, Эстефания. – Диего подошел и протянул письмо.
Захотелось взять и треснуть им по наглой улыбающейся роже. Но я же герцогиня, должна уметь держать себя в руках. Усилием потушила заискривший воздух и даже улыбнуться смогла. Вежливо, но так холодно, что Диего словно отбросило на другой конец гостиной, где и приморозило к подвернувшемуся стулу. Улыбка его тоже стала выглядеть примерзшей к губам.
Письмо я все-таки открыла, прочла и порадовалась, что свои подозрения оставила при себе, ибо в противном случае выглядела бы сейчас на редкость глупо. Письмо было официальное, сухими канцелярскими фразами мне предлагалось поступить в университет не на общих основаниях, а без принятия клятвы, которая так нервировала мою тетю. Правда, на таких условиях я могла обучаться только первые два курса. Теодоро выражал уверенность, что за это время дон Наваретте, ректор университета, решит проблемы с моей памятью, причем я буду находиться под постоянным его присмотром. А я решу, хочу ли продолжать обучение дальше и приносить ли присягу. В конце была приписка, что, памятуя резко отрицательное отношение графини Хаго к университетам и возможность блокировки ею моих счетов, в случае моего согласия Теодоро назначит мне именную стипендию на время обучения.
Читала я так, чтобы экономка не видела. Поначалу не хотела, чтобы та узнала компрометирующие меня сведения, теперь предосторожность тоже не казалась лишней: не донесет тете. В том, что после визита Диего к моей родственнице отправится письмо, и не одно, я не сомневалась. Захотелось выставить свидетельницу из гостиной и выяснить подробности, но возможности не было, пришлось изворачиваться, чтобы дуэнья не поняла.
– Очень лестное предложение, дон, – наконец облекла свои размышления в слова. – Но почему его величество именно меня хочет видеть среди фрейлин королевы? – Сложив письмо и убрав в конверт, мило улыбнулась Диего.
Если он и был удивлен моими словами, то показал это лишь сильнее засиявшей улыбкой.
– У его величества есть на то причины, Эстефания. Но я не могу говорить о них при посторонних. Быть может, мы поменяемся с вашей дуэньей местами, я поставлю защиту от прослушивания и поясню то, чего нельзя было доверить бумаге?
– Роса, прошу вас. – Кивнула экономке, показывая, что согласна на предложение Диего. – Думаю, приличия будут соблюдены: мы не останемся с доном наедине.
Она засуетилась, торопясь выполнить мою просьбу, и чуть не сбила стул. Подскочивший Диего удержал его и, едва экономка отошла, сел рядом и поставил защиту.