Право на любовь 2. Куда заводит жажда приключений

Александрова Кира

– И конечно, ты был так великодушен, что предложил ей воспользоваться возможностью выбираться из дворца под твоим наблюдением, да?
– насмешливо ответил Никс.
– Послушай, мой тебе совет, забудь эту девочку, возвращайся туда, откуда пришёл в Неррет.

Тони изогнул бровь.

– Странно слышать подобные слова от Наблюдающего. Вы никогда не выпускаете тех, кто попал к вам в лапы, с чего вдруг такое щедрое предложение?

Никс поморщился.

– Мне по большому счёту наплевать, что там будет дальше с Элиссендрой, это дела Первой Советницы, - пояснил он.
– Я просто не хочу проблем в столице, вот и всё. А если останешься, Рейна

не уймётся, пока не убьёт тебя, да и Элиссендра не будет послушной. Уйдёшь?

– Вернусь, - в тон ему ответил Энтони.
– И сделаю всё, чтобы Лиссен не досталась на растерзание Рейне Корди. Не делайте вид, что не знаете о моих способностях, я бы не попал сюда просто так.

Наблюдающий пристально посмотрел на пленника.
– Ты хочешь на себе испытать весь мой арсенал уговоров?
– вкрадчиво поинтересовался Никс.
– Не советую. Будет очень неприятно и болезненно, я умею управляться с имеющими дар.

Энтони насмешливо ухмыльнулся.

– Никс, я очень злопамятен, и запугать меня не так легко. А когда я до тебя доберусь, ты пожалеешь о том, что засадил меня сюда.

– Ты не выберешься отсюда, - резко ответил Наблюдающий.
– И я сделаю всё, чтобы ты лишился человеческого облика. Ты будешь упрашивать меня убить тебя, чтобы прекратить мучения, ты сто раз пожалеешь о том, что вообще появился в столице. Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому. Но ты перестанешь быть для меня занозой.

Не дожидаясь ответа, Никс вышел из камеры, хлопнув дверью. Тони перевёл дух: ему очень хотелось сказать, что он не один здесь, что его друзья наверняка уже действуют, но он понимал, что Никс умный человек, и догадается, кто эти друзья.

– Только бы он ничего не сделал Элиссендре, - пробормотал молодой человек, прикрыв глаза и прислонившись затылком к стене.
– Иначе я точно придушу его голыми руками...

Энтони оставалось только ждать, кто начнёт действовать раньше: Наблюдающий или Ари с остальными.

...Никс начал раньше. По всей видимости, он пришёл на следующий день после разговора с пленником, и приступил к выполнению своего обещания. Наблюдающий начал с обычного избиения, но Тони, стиснув зубы, не порадовал Никса ни единым стоном. Сжав кулаки так, что ногти врезались в ладони и показалась кровь, он молча терпел сначала удары дюжего стражника, которого Никс привёл с собой в качестве помощника, а потом Наблюдающий что-то сделал, сжимая в руках непонятный предмет, и Энтони едва не потерял сознание от обжигающей, выворачивающей внутренности, боли. Никс каким-то образом многократно усилил ощущения пленника, и каждый синяк, каждая ссадина, просто горели огнём, будто под кожу насыпали соли пополам с углями. Тони выгнулся дугой, беспомощно повиснув на цепях, из прокушенной губы текла кровь.

– Посиди так до следующего раза, - жёстко обронил Никс, развернувшись к двери.
– Боль не пройдёт, пока я не уберу её.

Наблюдающий повесил на неприметный гвоздик у двери простой кожаный шнурок со странным камнем - в форме неправильной пятилучевой звезды багрово-красного, кровавого цвета. Проводив Никса мутным от боли взглядом, Тони понял, что пока амулет находится здесь, в камере, его страдания не прекратятся. Длина цепей, которыми он был прикован к стене, была очень точно рассчитана, пленник мог дойти только до середины камеры, уж никак не до двери. Кроме того, несмотря на мучения, он не терял сознания, и как подозревал Тони, виной тому был всё тот же странный амулет. Пытаясь не обращать внимания на боль, он сосредоточил все

мысли на одном: то, что сделал Никс, подозрительно походило на магию, хотя и очень странную и непонятную. Но чтобы Наблюдающий использовал то, что упорно искоренял в любом проявлении?.. Мысли путались, и пленник позволил им уйти, понимая, что ничего важного и нового он сейчас придумать не в состоянии, и на вопрос, чем же воспользовался Никс, ответа не получит. Энтони оставалось только ждать и надеяться на друзей.

К Элиссендре пришли на третий день.

– Доброе утро, ваша светлость, - Никс поклонился.
– Как вы себя чувствуете?

– Благодарю, хорошо, - ровным голосом ответила девушка.
– Что со мной собираются здесь делать, Наблюдающий?

Тот улыбнулся, но от этой улыбки у Высокой Леди мурашки пробежали по спине и похолодели пальцы рук и ног.

– Вы точно отказываетесь исполнить волю отца?
– мягким, негромким голосом поинтересовался он.

– Да, - не колеблясь, ответила Лиссен.

Тот с притворным сожалением покачал головой.

– Прошу за мной, миледи, - Никс сделал приглашающий жест к двери.
– Не стоит сопротивляться, - добавил Наблюдающий, - если не хотите, чтобы я позвал стражу.

Поджав губы, Элиссендра вышла в коридор и последовала за Никсом куда-то вглубь здания. Вскоре многочисленные повороты и лестницы совсем запутали девушку, и когда она оказалась перед очередной дверью, услужливо распахнутой, Элиссендра даже под страхом смертной казни не могла бы вспомнить дорогу обратно.

– Это Комната Размышлений, - пояснил Никс.
– Все, кто проводит в ней хотя бы полчаса, обычно становятся... сговорчивее, - на его губах снова промелькнула улыбка.
– Прошу, ваша милость.

Поколебавшись, Элиссендра молча зашла, высоко подняв подбородок. Она не покажет Наблюдающему страха, хотя внутри всё замерло от дурного предчувствия. Комната оказалась круглой, без окон, с одним стулом посередине. Пожав плечами, она села, аккуратно расправила юбку. Дверь закрылась, в замке отчётливо три раза повернулся ключ. Элиссендра приготовилась к чему угодно, но не к тому, что не будет происходить абсолютно ничего. Минуты капали, девушка начала скучать. И вдруг... ей показалось, что где-то еле слышно раздался шёпот:

– Непослушная девочка...

Элиссендра вздрогнула, оглянувшись. Никого.

– Как нехорошо... подставлять других...

Шёпот стал чуть громче, и, отражаясь многократно от круглых стен, казалось, звучал отовсюду и ниоткуда. Словно сам воздух говорил. Лиссен зажала уши, зажмурившись.

– Другие пострадают... твой любимый... Непослушная девочка...

Шёпот проникал в голову, настойчивый, неумолимый.

– Я не слушаю!
– громко, пугаясь собственного голоса, сказала Элиссендра, но шёпот не исчез.
– Нет, всё не так!..

– Ты должна согласиться, Элиссендра... Должна... иначе пострадают другие... согласись...

– Нет!
– взвизгнула девушка, заметавшись по комнате, странные слова настойчиво стучались в сознание, сминая сопротивление, подчиняя себе, но Лиссен сопротивлялась, из последних сил.
– Я не буду это слушать, не буду!! Не соглашусь ни на что!!

– Не упрямься... скажи 'да'... покорись...

Сколько это продолжалось, Элиссендра не знала, по щекам текли злые слёзы, она зажимала уши и кусала губы, но спасения от проклятого шёпота не было. Он раскалённой иглой впивался в сознание, ломая все барьеры, и Лиссен всё-таки не выдержала.