Право на одиночество
Шрифт:
К моему удивлению, он подсел ближе и положил руку на книгу, чтобы я не могла её читать.
Я подняла голову. Антон смотрел на меня и улыбался.
– Слушай, а давай сегодня учёбу прогуляем?
– Зачем?
Он удивился.
– Ну ёлы-палы, ты первый человек, который задаёт мне такой вопрос…
Он выглядел таким озадаченным, что я расхохоталась. Я хохотала так, что слёзы выступили на глазах. Я остановилась только, когда Антон сказал:
– Ты такая прикольная, когда смеёшься.
Никто
– Хорошо, – я повернулась к нему. – Давай прогуляем учёбу. Правда, я совершенно не понимаю зачем, но давай.
Антон ликующе вскинул кулак. О, сколько же ещё всего я буду совершать под его влиянием и после этого дня, не понимая, зачем это нужно…
– Отлично, просто отлично! А теперь давай собирайся и пошли.
«Антон Грачёв обратил на меня внимание! – внутри меня в этот момент будто что-то взорвалось. – О боже!!»
Спустя несколько лет я пыталась выпытать у Антона, зачем всё-таки я ему понадобилась в тот день. Но он и сам этого до сих пор не знает. Он не влюбился, он не был даже чуточку очарован. Просто почему-то захотел провести тот день со мной.
И он был прекрасен – о да, это был один из самых нелепых дней в моей жизни – но я никогда его не забуду. Мы гуляли дотемна – а в мае светает поздно! – разговаривали, лопали мороженое, гуляли в парках, ездили в автобусах и трамваях зайцами, один раз даже убегали от контролёра…
Когда мы прощались, Антон – сам! – обнял меня и сказал:
– Слушай, это было просто суперски. Ты круче всех моих друзей.
– Да ладно, – отмахнулась я, не поверив ему.
– Да серьёзно! – грозно подняв палец, он добавил: – И вообще, Антон Грачёв никогда не врёт!
Я хихикнула.
– Ну да, ну да, я и не сомневалась.
В тот вечер я «летала», а мама и папа всё дивились на меня. А на следующий день в институте Антон сел со мной за одну парту и, улыбнувшись, сказал:
– Всё, попала ты, Зотова. Теперь я буду твоим соседом.
– Да я и не против, – улыбнулась я.
Сквозь сон и свои воспоминания я услышала тявканье Бобика. Алиса тут же с громким мяуканьем вскочила на кровать, требуя еды. Я потянулась, погладила её по голове и встала. Наполнив миску кормом, я сполоснула лицо водой и вернулась в кровать. Но уснуть никак не могла.
Звонок Антона всколыхнул во мне столько воспоминаний…
С того дня, как он сел рядом со мной на третьем этаже, мы стали близкими друзьями. Но – всего лишь друзьями. Ни разу он не дал мне повода почувствовать, что хочет чего-то большего. Да Антон и не хотел, у него и девушки были. Все как на подбор – из журнала мод.
Только однажды между нами кое-что произошло. Три года назад. Ни разу с тех пор я не напоминала о том
Смерть моих родителей была страшной. Они разбились в жуткой автокатастрофе, погибнув мгновенно. По крайней мере мне так сказали…
После их смерти организацию похорон взяла на себя моя тётя, двоюродная сестра мамы. Я была раздавлена, разбита, уничтожена. Три дня я валялась на диване, ничего не ела и почти не пила. Я не чувствовала, я не жила.
На третий день раздался пронзительный звонок в дверь. Я продолжала лежать. Ещё один, и ещё, и ещё… Антон звонил непрерывно целых полчаса, пока я не сползла с кровати и не открыла ему дверь.
Я до сих пор боюсь себе представить, каким была чудовищем – нечёсаные грязные волосы, синяки под глазами, сухие губы. Я даже говорить не могла.
– О господи, Наташа! – прошептал Антон, перешагнул через порог и обнял меня. Меня, такую немытую и нечёсаную. – Я только что узнал… Пойдём, пойдём…
Он закрыл дверь и увёл меня в комнату, где я вновь упала на диван. Я не слишком осознавала, что рядом со мной кто-то есть, и этот кто-то – Антон.
Несколько секунд он просто смотрел на меня, а затем спросил:
– Ты давно ела?
Я не ответила. Я не могла разжать губы – настолько они пересохли и слиплись, будто смазанные клеем.
– Так, понятно. Ну-ка, давай, хорошая моя, выпей…
Он поднес к моим губам стакан с водой и заставил выпить почти половину. Больше в меня просто не влезло бы. Я медленно разлепила губы и прошептала:
– Антон…
– Молчи, молчи. Ну-ка…
Не представляю, как – но он поднял меня на руки и понёс в ванную.
Там Антон посадил меня на унитаз, нашёл расчёску и начал чесать мои волосы.
– Запутала все свои кудряшки… Ну нельзя же так… Надеюсь, я не слишком больно тебя расчёсываю…
Больно? Да я вообще не чувствовала ничего, кроме куска раскалённого железа, которым стало моё сердце после гибели родителей.
Антон трудился над моими волосами с полчаса. Грязные и сальные, они всё же были расчёсаны.
– Наташа! Наташа! Да ответь мне уже!
Я медленно подняла на него глаза.
– Ты сможешь сама помыться? Ты меня понимаешь? Помыться? Сама?
Я помолчала, осмысливая вопрос, а затем спросила:
– Зачем?
Застонав, Антон закатал рукава рубашки, включил воду и… начал меня раздевать.
Будь это в другое время и в другом месте, я бы удивилась. А так я мирно позволила ему снять с меня домашний костюм и бельё. А затем он поднял меня и бережно положил в воду. Явно стараясь не разглядывать моё неглиже, он намочил мне волосы и стал намыливать их тем единственным куском мыла, который нашёл в ванной.