Право на одиночество

Шнайдер Анна

Это была крайне необычная просьба. Я даже на миг подумала, а не хочет ли он с её помощью меня проверить? Впрочем, размышлять об этом мне было некогда.

– С чего начать? С рассказа о нашей системе или с характеристик?

– Давайте начнём с характеристик. В процессе и система выстроится.

– Хорошо. Про генерального рассказывать?

– А вы можете? – удивился Громов.

– Могу.

– Ну… тогда расскажите. Хотя я неплохо его знаю.

Я пожала плечами. Для меня это не имело значения. Михаил Юрьевич всегда учил, что трудностей не стоит бояться, и тем более – не нужно бояться говорить

правду. Но если ложь принесёт спокойствие тем, ради кого она говорится, лучше солгать.

Сейчас лгать я не собиралась.

– Наш генеральный директор. Королёв Сергей Борисович. Он в издательском бизнесе уже давно, поэтому специалист хороший. Но самодур. Может уволить человека только потому, что тот ему не нравится, даже если это прекрасный работник. Моё мнение – с ним вполне можно работать, если не забывать о постоянной лести, которую на него нужно выливать, чтобы он пребывал в хорошем настроении.

Громов рассмеялся.

– Прекрасно. Я знаю Королёва уже лет десять, и точнее характеристики для него придумать сложно.

– У нас три директора, которые по своей важности идут сразу после Королёва. Это Марина Ивановна Крутова, директор по маркетингу – она заведует не только отделом маркетинга, но и отделом продвижения и рекламы. Иван Фёдорович Дубинин – технический директор, наш с вами непосредственный начальник, заведует всеми техническими службами в издательстве. Коммерческий директор – Дмитрий Иванович Васильев, он отвечает за отдел продаж. Начну с Марины Ивановны. К сожалению, как о работнике я не могу сказать о ней ничего положительного – она решительно ничего не знает и не умеет, а должность эту занимает только из-за связи с генеральным. Держит целый отдел из пяти человек, который называет отделом инноваций, – вот они и делают за неё всю работу. Личные качества Марины Ивановны так же плохи, как и её знания о процессе книгоиздания. Дальше, Иван Фёдорович…

– Стойте, Наталья Владимировна, – Громов поднял глаза от своего блокнота, где он делал какие-то пометки, пока я говорила. – А как же ваше личное мнение о Марине Ивановне?

– У меня о ней нет мнения. Как специалист она себя не проявила ни разу, раскрылась только как завистница и сплетница, но это не имеет отношения к работе, поэтому вряд ли будет вам интересно.

– Ну хорошо, давайте дальше.

Почти час я давала всем характеристики, вплоть до заведующих редакциями. В процессе я ещё и объяснила Громову всю нашу иерархию.

– Ну вот, кажется, всё, – закончив, я вздохнула с облегчением.

– Не совсем. Вы одного человека забыли, – Максим Петрович улыбнулся. – Себя. Вы ведь тоже, можно сказать, руководящий состав.

– Себя? Я ещё должна дать характеристику на себя?

– Да, думаю, это будет честно.

– Хорошо. Наталья Владимировна Зотова, 24 года, больна редким для наших дней заболеванием – любит свою работу. Хороший работник, но слишком молодой. Этот недостаток со временем пройдет. Личные качества – занудство, строгость и дотошность. Я думаю, что она не столь великолепна, как о ней отзывался Михаил Юрьевич.

Громов кивнул.

– И вот ещё о чём я совсем забыл... Совещания. Расскажите мне, куда и зачем ходил Ломов, и соответственно, куда буду ходить я.

– Хорошо... Через каждые две недели проходит совещание по новым проектам, где мы –

перед смертью Михаил Юрьевич передал эти функции мне – должны рассказывать нашему отделу маркетинга и всем директорам о новых проектах из всех редакций. Если на совещании проект утверждён, на него оформляют приказ и запускают в базу издательства. Это значит, что работа над книгой начата, и она со временем будет выпущена… Хотя бывают в жизни исключения. Чтобы мы с вами не ударили в грязь лицом, все редакции за неделю до совещания должны сдать мне описания своих новых проектов, я их изучаю, затем рассказываю вам суть, и мы выносим вердикт – быть или не быть. Иногда проект заворачиваем ещё мы и даже не несём его на совещание. Кроме этого, каждую неделю по четвергам проходит летучка – совещание заведующих с главным редактором, где они получают всякие ц.у. или нагоняи.

– А вы на ней присутствуете?

– Если вы хотите, могу присутствовать, это не принципиально. Я ещё по средам встречаюсь с младшими редакторами. Зачастую младшие редакторы толковей заведующих, им проще объяснить простые истины… В принципе, вот основное, что мы с вами делаем, если не считать ещё кучу всяких бумажных дел. Служебных записок вам предстоит подписывать много, очень много… Да, совсем забыла – перед сдачей издания в печать требуется как моя, так и ваша подпись. Соответственно, если после выхода тиража обнаружится проблема, то виноват будет не только ведущий редактор проекта, но и мы тоже.

Максим Петрович постукивал ручкой по столу, будто переваривая информацию. Я его понимала – есть от чего сойти с ума. И ведь это только на словах звучало просто, а на деле там был такой прекрасный объём работы, что порой я начинала сходить с ума.

– Спасибо большое ещё раз, Наталья Владимировна… Последний вопрос… Мой секретарь, Света, – она хороший работник? Я предъявляю большие требования к секретарям, поэтому мне хотелось бы знать, что вы о ней думаете.

– Не волнуйтесь, Максим Петрович, Света – прекрасный секретарь, вы в этом скоро убедитесь. Я бы могла сказать о ней не меньше хороших слов, чем написал обо мне Ломов в своей рекомендации.

– Тогда больше не буду вас мучить. Идите, работайте, только через пару часов вы мне опять понадобитесь.

Когда я вышла от Громова, мне показалось, что я – не человек, а порубленная на щи капуста. Удивительно, но я так устала только оттого, что давала всем характеристики.

Светочка бегала вокруг стола и лихорадочно пыталась прибрать свой перманентный бардак. Руки у неё дрожали – она явно нервничала.

– Привет, Наташ, – сказала она мне, судорожно хватая какую-то стопку бумаг – издалека мне показалось, что это куча заявлений на отпуск.

– Привет. Что с тобой?

Света плюхнулась на стул и выпалила:

– Он меня уволит. Он точно меня уволит!

– С чего это ты так решила? – спокойно спросила я, открывая свою электронную почту. Восемьдесят шесть писем. Какой кошмар! У авторов началось весеннее обострение…

– Вот, – Светочка показала рукой на свой стол. – Мне сказали, что Громов страсть как не любит беспорядок… А у меня тут такой… хаос! И я ни за что не смогу его убрать, я по-другому работать не умею…

– Света, слушай, – я посмотрела на неё с укоризной, – откуда столько паники? Он хоть раз наезжал на тебя?